Обещание страсти
Шрифт:
— Да так. Пришло в голову.
Глава 31
Полет прошел скучно. Фильм Кизия уже видела — они смотрели его с Люком. Алехандро взял с собой журналы. Они поговорили за едой, а потом он предоставил ее самой себе. Алехандро знал, как она напряжена, и на этот раз не удивился, когда Кизия вытащила фляжку.
— Не думаю, что стоит это делать.
— Почему? — спросила она обиженно.
— Достаточно, наверно, того, что подадут.
Он не читал наставлений, но сказал это довольно твердо. Тон, каким были произнесены
— Доволен?
— Это не моя жизнь, сестренка, а твоя.
Он снова уткнулся в журналы, а она погрузилась в свои мысли. Иногда он вел себя странно. То как бы отдалялся и погружался в свои собственные проблемы, то старался вникать во все ее душевные невзгоды. Кизия все больше убеждалась, что он полетел в основном ради нее, чтобы быть уверенным, что с ней ничего не случится, и готов был пожертвовать своей работой во имя этого.
Они забронировали два номера в отеле «Ритц». На пути к городу ее охватило страшное волнение. Сделав последний поворот, они увидели линию горизонта. А потом возник город: новый, современный собор, коричневый, блестящий небоскреб «Банк оф Америка» и поднимающийся с залива туман. Только сейчас она поняла, как сильно хотела увидеть снова и залив, и мост «Золотые ворота», и Бельведер, Сосалито и Тилборн, сверкающие по ночам, как новогодние елки. А при тумане она любила, закрыв глаза и глубоко вдыхая свежий морской воздух, вслушиваться в одинокие звуки сигнальных рожков. Кизия знала: Люк, когда услышит их снова, тоже будет прислушиваться. Алехандро наблюдал за ней — ее вид растрогал его: взволнованная, напряженная, она пристально всматривалась в город, будто хотела отыскать что-то драгоценное, забытое здесь.
— Ты тоже любишь этот город, Кизия? Правда?
— Да. Люблю.
Она откинулась назад и с удовольствием смотрела в иллюминатор, будто созерцала собственное творение.
— Потому что Люк привез тебя сюда?
— Отчасти. Но и сам город, наверно. Ужасно красивый.
Он улыбнулся.
— Ужасно?
— Ладно, ладно, смейся надо мной, я знаю только, что я счастлива.
Несмотря на все, что здесь произошло, Кизия любила этот город. В нем было что-то особенное. Ее мысли снова обратились к Люку, и она не смогла сдержать улыбки.
— Ты знаешь, это непостижимо: я проехала три тысячи миль, чтобы побыть с ним всего один час.
— Что-то говорит мне, что, если бы понадобилось, ты бы преодолела и шесть тысяч.
— Может быть, и все двенадцать.
— Даже двенадцать? Ты уверена? Он снова поддразнивал ее, и ей это нравилось. С ним легко.
— Ну и язва ты, Алехандро. Но такая славная язва.
В Сан-Франциско был час ночи, а для них — четыре часа утра, но совсем не хотелось спать.
— Пойдем где-нибудь выпьем, Алехандро!
— Нет, я бы лучше покатался.
— В моем распоряжении общество трезвенников. Как приятно!
Она поджала губы, а он засмеялся.
— Пусть так. Давай закинем вещи в отель и поедем на залив.
Алехандро сидел за рулем машины, которую они взяли напрокат в аэропорту.
— К
— И да и нет. Единственное, к чему я совершенно точно не привыкла, так это к таким замечательным друзьям, как ты. Ты удивительный, — сказала она очень мягко. — Никто никогда не сделал для меня так много, как ты. Даже Эдвард. Он заботился обо мне, но нам никогда не было легко друг с другом. Я люблю его, но совсем по-другому. Он всегда ждал от меня слишком многого.
— Чего, например?
— О… стать такой, какой мне было предназначено, и даже более того, я думаю.
— Ты и стала.
— Не совсем. Кажется, компьютер намешал всего во мне, немного напутав: некоторые части не подходят, не соответствуют мне.
— Ты не права. У тебя на месте главное: голова, душа, сердце.
— Нет, любовь моя. Ты не прав. Главное — это на какие званые вечера ты ходишь, какую одежду носишь, к каким благотворительным обществам принадлежишь.
— Ты заблуждаешься.
— Больше нет. Раньше заблуждалась.
Она вдруг посерьезнела, но ненадолго. Они приехали в «Ритц». Их встретила Эрнестина, в зеленом клетчатом банном халате, с явным неодобрением отнесясь к тому, что Кизия на этот раз в обществе Алехандро, а не Люка. Она успокоилась, когда узнала, что им предназначены отдельные номера в противоположных концах коридора. Она снова отправилась спать, а они вышли к машине.
— На залив!
Алехандро был возбужден не меньше, чем она.
— Благодарю, Дживис!
— Слушаюсь, мадам!
Они пустили машину по холмам и чувствовали себя в каботажном суденышке, которое швыряло на волнах.
— Остановимся перекусить?
Она улыбнулась в ответ и кивнула.
— Ну вот, кого что привлекает. Меня — залив, тебя — еда. Добро пожаловать домой!
— Ни одной пиццерии не видно.
— Может, здесь их нет? В ответ он скорчил рожу.
— Есть, но мы не держим их под контролем, как в Нью-Йорке. В один прекрасный день спятившие пиццы захватят город. — Он сделал свирепое лицо, и она засмеялась.
— Ты чудак. Боже мой, посмотри, что с машиной!
Они въехали в кафе под открытым небом, где обслуживали прямо в машинах. Перед ними стоял гоночный автомобиль с сильно задранной задней частью кузова.
— Они не разобьют себе физиономии?
— Нет, конечно. Какая красивая! — восхищенно произнес он и широко улыбнулся. — Скажи-ка, ты что, никогда не видела таких машин? Ни разу в жизни?
— Насколько помню, никогда. Уж я бы запомнила! Может, в кино. Ну и ужас!
— Ужас? Красавица! Протри глаза! Она засмеялась и покачала головой.
— Только не говори, что у тебя была такая. Не пугай меня!
— Была. Моя первая машина. Потом у меня изменился вкус и я приобрел подержанный «фольксваген». В жизни все складывается по-разному.
— Это звучит трагически.
— Так и есть. У тебя была машина, когда ты была подростком?
Она отрицательно покачала головой. Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Нет? Бог мой, да у каждого, достигшего шестнадцати лет, есть в Калифорнии машина. Ты, наверно, сочиняешь. Бьюсь об заклад, что у тебя был «роллс-ройс». Сознайся!