Обещания и Гранаты
Шрифт:
Я обнаружила квартиру только после ее последней новогодней пьянки, когда она отказалась взять такси из бара отеля отметив, что у нее есть секретная квартира в роскошном здании.
Наверное, мне повезло.
— О чем тут говорить? — спрашиваю я, отодвигая телефон. — По крайней мере, теперь весь мир знает, что Кэл на самом деле не похищал меня.
— Да, но они думают, что вы лжецы. — Ари косится на свой телефон, поджимая губы. — Или так бы и было ю, если бы фотография определенной рок-звезды не отвлекала от центра внимания.
Я пожимаю плечами.
— Они могут думать, что хотят. Я знаю правду.
Стелла вытирает рот
— Не совсем. Когда я вернулась в город, как они собирались продолжать лгать?
Качая головой, Стелла со вздохом откидывается на спинку стула.
— Это просто кажется подозрительным.
— Это бизнес, детка, — говорит Ари, изменяя свой голос, когда говорит.
Она и Стелла разражаются хихиканьем, их беззаботное настроение изо всех сил пытается поднять мое, но когда я позволяю своему взгляду скользнуть мимо них, глядя на гавань за нашим портовым рестораном, печаль заполняет трещины моего сердца, портя доказательства того, что кто-то еще когда-либо был там в первую очередь.
— Итак, что ты собираешься делать? — спрашивает меня Стелла, потягивая воду. — Ты не учишься, а твой брак… в подвешенном состоянии. Ты собираешься вернуться к нему?
— Он спал с нашей мамой, Стел. — Ариана бросает на нее взгляд. — Как последний мерзавец.
Стелла закатывает глаза.
— Это было, сколько, больше десяти лет назад? Не похоже на то, что они продолжили свои отношения, а н бросил маму и сразу же отправился к Елене.
Мой нос морщится, хотя в ее словах есть смысл.
— Если ты его любишь, — говорит Стелла, поправляя очки, — значит, ты его любишь. Просто и ясно. Это просто так не проходит, независимо от обстоятельств.
Вздыхая, я перекладываю еду на тарелку, позволяя этому чувству впитаться, ища в нем правду.
Что мне делать с любовью в моем сердце, если я не могу направить ее на него?
Когда я возвращаюсь к бабушке позже, вооруженная завернутым в фольгу тортом с едой и старым айпадом, который Ариана принесла мне, чтобы подключить Wi-Fi, я раздеваюсь и некоторое время лежу на кровати, пытаясь найти утешение в тишине, как всегда казалось Кэлу.
Но все, что тишина приселит мне, это напоминание, что его нет рядом, чтобы помочь заполнить пустоту.
Боль и предательство, которые я почувствовала прошлой ночью, возвращаются с ревом, обжигая мои внутренности, поскольку угрожает перевернуть все эмоциональное развитие, которое у меня было за последние несколько месяцев.
Вместо того, чтобы пытаться запихнуть ее в дальний угол, как раньше, свернуться калачиком и закрыться, чтобы соответствовать ожиданиям других людей, я позволяю всему этому захлестнуть меня; рыдания сотрясают мое тело, когда я смотрю в потолок, страдая и скорбя о себе, о Кэле, о моей семье.
Какое странное ощущение — скорбеть о том, что не потеряно, но упущено или отсутствует. Часть меня хочет признать возможность этих вещей, в то время как другая часть знает, что мне нужно время, чтобы разобраться во всем.
Однако это знание на самом деле не помогает.
Поэтому, вместо того, чтобы лежать и жалеть себя, я соскальзываю с кровати, принимаю ванну с пеной, капаю немного эфирных масел бабушки, затем достаю свой дневник из ночной сумки и записываю все это.
***
Все остальное время, что я нахожусь в Бостоне, я ничего не слышу от Кэла. Проходит неделя, потом другая, и все равно… ничего.
Каждый день, в первую очередь, я задаюсь вопросом, почему он солгал мне. Что он получил, давая обещания и клятвы, окрашивая мое сердце своей тьмой, когда даже не потрудился задержаться, чтобы посмотреть, что с этим стало.
По словам моих сестер, мама жила у своей сестры в Роксбери и не возвращалась домой с вечера концерта. Поэтому, в тот день, когда я возвращаюсь, чтобы упаковать некоторые из наиболее дорогих мне вещей в моей старой спальне, я немного ошеломлена, обнаружив, что она сидит на кровати с балдахином и листает потрепанные страницы полного собрания сочинений Эдгара Аллана По.
Когда я вхожу внутрь, она останавливается на Контрольном Сердце, не поднимая глаз, когда я переступаю порог. Я стою там, застыв, отмечая выцветший желтый синяк, покрывающий ее правую щеку, от того места, где, по ее словам, она поскользнулась на кусочке льда по дороге на концерт.
Мое сердце замирает, зная лучше, но стараясь не придавать этому слишком большого значения.
— Знаешь, я специально попросила твоего отца, когда ты родилась, не учить тебя итальянскому. — Она проводит пальцами по странице, грустно улыбаясь. — С той секунды, как я увидела тебя, то поняла, что ты — сила, с которой нужно считаться. В твоих прекрасных глазах сразу появилось столько силы и упорства, а также огня, который присутствовал в твоих легких каждый раз, когда ты плакала. Я работала сверхурочно, чтобы подорвать любое потенциальное преимущество, которое ты могла бы иметь передо мной.
Я ничего не говорю, зная, что она не ждет ответа.
— Я завидовала ребенку, — говорит она. — Моя малышка, потому что знала, что она вырастет с возможностями, красотой и грацией, которых мне никогда не позволяли. Все, кто встречался с тобой, были так очарованы этой… аурой, которая у тебя была. Эта яркость, которая привлекала их к тебе. И ты была хорош во всем, что ни пробовала: читать, писать, творить. Даже садоводство, которым я так и не овладела. Иногда казалось, что ты просто войдешь в комнату, и зацветут растения.
Она переворачивает страницу, тихо выдыхая.
— Мне казалось, что я живу в тени своей дочери, и твой отец, конечно, никогда не помогал. Он говорил тебе прыгнуть, а ты спрашивала, как высоко, отчаянно желая быть идеальной маленькой девочкой в глазах этого мужчины.
Мои щеки горят, стыд ложится мне на плечи, давит на меня, как цементный кирпич.
— Когда твой отец встретил Кэла, мы могли сказать, что он нуждался… ну, очень сильно. Его мать только что умерла, у него не было другой семьи. Итак, мы приняли его, заставили почувствовать себя одним из наших. — Сглотнув, она, наконец, поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом через комнату. — Я помню, как в первый раз почувствовала, что, возможно, он был смущен своими чувствами ко мне, пытаясь разобраться в них, и я… воспользовалась этим. Впитала все внимание, которое он мне уделял, потому что твой отец определенно ничего мне не давал. Было приятно, после того как у меня были ты и Ариана, снова чувствовать себя желанной. Когда я узнала, что он решил жениться на тебе, я просто… не могла в это поверить. Не потому, что ты не была милой, но вот ты здесь, делаешь именно то, чего я всегда боялась: забираешь все, что когда-то принадлежало мне