Обещания
Шрифт:
Только когда мы оба нашли освобождение, я успокоился, наши тела все еще были соединены, и я обнял её сзади. Мое сердце билось слишком быстро, я убрал прядь ее длинных волос с красивого лица.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. И мне нравится это говорить.
Я поцеловал ее в губы.
— Мне нравится это показывать.
Она извивалась подо мной.
— Мне это тоже нравится.
Когда мы, наконец, разорвали наш союз, я подошел к раковине и намочил бумажное полотенце. Вернувшись обратно, я занялся Аранией. Закончив, я оглядел кухню и спросил:
— Что нам приготовила Лорна?
После того, как встала и
— Ничего.
Что?
— Но я чувствовал запах…
— Это я приготовила. Я пришла домой пораньше и убедила Лорну позволить мне готовить. А теперь, раз мы закончили с маленьким приветствием, я умираю с голоду.
— Маленьким?
Она рассмеялась.
— Едва ли.
Я прижался лбом к ее лбу.
— Сомневаюсь, что это будет так же вкусно, как то, что я только что съел… — я позволил улыбке расплыться по лицу, щеки Арании стали розовыми. — …но я не могу дождаться, чтобы попробовать. Готово?
Откинувшись назад, она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку. С закрытыми глазами она произнесла слова, которые я никогда не думал, что услышу от нее.
— Да, мистер Спарроу.
Глава 10
Арания
Сильные руки Стерлинга легли на перила, тепло его тела разлилось позади меня, согревая мою спину, прикрытую сарафаном. Вздыхая у моей шеи, колючим подбородком он уткнулся в плечо, аромат солнцезащитного крема, смешанного с одеколоном, заменил свежий аромат воды. Перед нами расстилалась бесконечная синева озера Мичиган, поверхность которого сверкала, как бриллианты на солнце, пока яхта плыла по волнам, унося нас обратно на юг, в Чикаго.
Я прислонилась спиной к его твердой груди, наслаждаясь красотой, ветер развевал мои волосы и легкую ткань сарафана поверх бикини.
— Ты молчишь. О чем ты думаешь? — спросил он, и его слова защекотали мне шею.
Вместо ответа я пожала плечами.
— Я скажу тебе, о чем думаю я, — предложил он.
Повернувшись, я обвила руками его обнаженный подтянутый торс. Подняв глаза, я перевела взгляд с голубые воды на самые темно-карие глаза.
— О чем ты думаешь?
— Что в следующий раз, когда у нас будет яхта, на ней будет меньше членов экипажа.
Я хихикнула и покачала головой.
— Я очень разочарована своим загаром. Мне обещали, что белых полос не будет.
Наклонившись, он потянулся к моей шеей туда, где был завязан верх бикини, и потянул за узел.
— Мне тоже.
Я не протестовала, когда узел развязался, зная, что Стерлинг не раздел бы меня, если рядом будут другие. Именно по этой причине наша нагота не включала в себя многочисленные палубы этой гигантской яхты; вместо этого она ограничивалась нашей личной каютой, точнее, главной каютой. Желание отразилось на моем лице, когда под сарафаном упал верх бикини, теперь только закрепленный шнурком за моей спиной.
— Сделаем это без экипажа, — сказал он.
— Мне нравится. Может быть на паруснике?
— Если ты хочешь парусник, у нас будет парусник.
— Ты умеешь ходить под парусом?
Он провел пальцем по моей щеке.
— Ты нашла что-нибудь, чего
— Ещё нет. Я буду продолжать искать. — Я посмотрела на его точеные черты, пока он глядел мимо меня на воду. — Вон тот парусник… — сказала я. — …что-нибудь маленькое для нас двоих.
Эта яхта была больше, чем я себе представляла, как и все, что было связано со Стерлингом Спарроу — его самолет, его каюта, его квартира, а теперь еще и зафрахтованная яхта. Почти сто футов в длину, главный уровень кают был больше, чем моя квартира в Боулдере — две моих квартиры. Временами было легко забыть, что мы путешествовали из Чикаго в Макино. Хотя капитан сказал, что это можно сделать быстрее, Стерлинг решил позволить нам наслаждаться одиночеством, которое приходит друг с другом и штатом из двенадцати человек.
Да, двенадцати.
Лицо Стерлинга потемнело.
— Ты же знаешь, что мы не можем оставаться в одиночестве.
Я кивнула. Даже на этой лодке у нас была охрана — часть тех двенадцати — человек, которые следили за нашими спинами, чтобы убедиться, что мы защищены.
— Ненавижу, что у нас отпуск, а другие должны работать.
— Так уж устроен мир.
— Ты когда-нибудь уставал от постоянного наблюдения? — спросила я.
— Я не думаю об этом, кроме того, что знаю, что они есть, и есть места, где они менее навязчивы.
— Как дома.
Он кивнул.
— Мне нравится слышать, как ты это называешь. — Он приподнял мой подбородок. — Тебе понравилось наше бегство?
— Понравилось ли мне пять непрерывных дней солнца и секса?
— Понравилось? — спросил он, и его улыбка стала шире, а темные глаза заблестели.
Я положила руки на его широкие плечи.
— Да, Мистер Спарроу.
— Ты знаешь, что каждый раз, когда ты так говоришь, у меня встает?
— Думаю, что ответ на этот вопрос будет таким же.
Да, Мистер Спарроу. Я снова повернулась к воде.
— И Остров Макино.
Я положила свою руку поверх его, лежащей на поручне.
— Было весело быть обычными людьми.
— Солнышко, там была охрана.
— Не говори мне этого. Дай мне думать, что один день мы были свободны.
В его груди загрохотал смех.
— Скажем так, твое изменение в наших планах для некоторых было не таким приятным.
Улыбнувшись, я покачала головой и вспомнила тот день. Я даже не подозревала, что за нами следят. Я думала, что это был единственный раз, когда мы были одни, одни в толпе. Яхта остановилась сразу за островом, где нас встретило судно поменьше, которое, обогнув остров, причалило к частной пристани.
Тремя днями раньше…
Остров Макино был словно перенесен в прошлое. Без автомобилей и моторизованных транспортных средств — кроме пожарных машин — это был действительно незабываемый опыт. Единственным средством передвижения были лошади или велосипеды. Я слышала об этом острове, но увидеть его было неожиданно и волнующе.
Держась за руки, мы гуляли по тротуарам исторического города, останавливались в магазинах и ели изумительную помадку. Мы осмотрели Форт Макино. В экипаже, запряженном лошадьми, мы поднялись на холм к массивному парадному крыльцу Гранд-Отеля, где нас ждал стол для ужина. Зеленые полосатые стулья и элегантно одетые официанты не были похожи ни на что, что я когда-либо видела — классика, а не блеск и гламур Чикаго или Нью-Йорка.