Обещанная демону
Шрифт:
Все это - далекие страны и дивные дворцы, - Эрвин мог бы не только показать Элизе, но и подарить, швырнуть все к ее ногам. Она слышала это в мелодии. Она слышала звон золота и видела блеск дорогих тканей. Воображение рисовало ей горсти алмазов, рубинов и сапфиров, которыми Эрвин украсил бы ее, но…
– Достаточно!
– прокричала Элиза, подскочив на ноги.
– Достаточно соблазнять меня! Вы поете о прекрасных вещах, но это всего лишь попытка купить меня! Нет! Даже за все сокровища мира - нет! Я дала слово… и я стану женой Артура!
– Слово - это еще не клятва, - прошептал Эрвин. Он появился перед Элизой из
Впервые Элизу целовали так ласково, умело и страстно, что она заплакала от нежности, родившейся в ее душе. Ей казалось, что все вокруг растворяется и она падает, падает в небытие, в вечное блаженство, и только руки Эрвина удерживали ее на этой земле. Его пальцы осторожно расшнуровывали ее корсаж, добираясь до груди, и Элиза не сопротивлялась, покорно позволяя мужчине стянуть с ее плеч распущенное платье и припасть губами к соскам.
– Ай, ай, - только и оставалось ей ахать, когда его зубы чувствительно прихватывали кожу на ее груди, накусывали острые от ночного холода и откровенной ласки соски. Блаженство прохладным дуновением ветра обласкивало ее шею, проливалось в грудь. Эрвин становился все смелее, все жаднее в ласках. Элиза вскрикнула, ощутив на своих бедрах его ладони, и почти тотчас забилась от сбывшегося наслаждения, когда его пальцы проникли меж сжатых ног, с силой развели их, и прижались к самому горячему, самому чувствительному местечку, пульсирующему желанием.
Упавшая навзничь на подушки, Элиза расширенными глазами видела только бабочек, бьющихся под крышей беседки, а все ее чувства сосредоточились там, где поглаживали ее пальцы Эрвина.
– Нет, - выдохнула она, краснея от стыда, но Эрвин даже зарычал от нетерпения.
– Да!
– почти выкрикнул он с такой силой, что Элиза поняла, что не может противиться его напору и желанию.
С той же силой, чуть грубо, нетерпеливо, он задрал ее пышные юбки, добираясь до ее трепещущего обнаженного тела. С силой заставил ее развести колени - бесстыдно, широко, - и со страстью припал горячими голодными губами к ее влажному лону, к припухшим мягким губкам, к горящей от возбуждения точке. Одного его поцелуя было достаточно, чтоб Элиза вскрикнула и забилась в его руках, прижимая его голову к себе крепче. Быстрые движения его горячего языка, нежные поглаживания пальцами заставляли девушку стонать. Элиза металась, выгибалась дугой и опадала без сил в подушки, дрожа как раненная лань. Она уже не могла думать о том, как бесстыдно выглядит, не могла думать об Артуре и данном слове. Ласка Эрвина поработила ее. Тело Элизы пылало, и разум вопил - еще! Еще! Еще наслаждения, до краев, до пресыщения, до неуемной дрожи, до огненного жжения, и до лавины блаженства, которая стирает все - чувства, память, стыд… все.
Элиза, крича от наслаждения, ощутила лишь жадный, ненасытный укус на внутренней стороне бедра, словно Эрвин не насытился ее беспомощными криками и откровенными стонами, словно трепет ее беспомощного тела разбудил в нем хищника.
– Маленькая девчонка, - хрипло выдохнул он, прижимая пылающее лицо к ее вздрагивающему животу.
– Раздери тебя магия, я бы поставил тебя на колени и брал бы бессчетное количество раз! Почему же ты так влечешь меня? Почему?..
Глава 10. Отворот и приворот
В зале поднялся какой-то переполох, и Элиза, дрожащая, едва переводящая дух после наслаждения, испуганно вскрикнула, услышав голос Артура, и еще хуже – его отца, который, кажется, был очень недоволен тем, что не видит невесту.
– Мне конец! – простонала Элиза, неловко стягивая на груди распущенное платье и кое-как прикрывая коленки юбками. Чулки ее вовсе были спущены до самых лодыжек, туфельки потерялись где-то на темном полу, волосы растрепаны. В голове Элизы промелькнуло, что хуже расторжения помолвки может быть только позор, который обрушится на нее, когда жених увидит ее в компании с мужчиной в таком вот виде…
«Распутница! – со слезами подумала Элиза, отыскивая в подушках свой измятый розовый венок. – Какая же я глупая и бессовестная распутница! Теперь весь город будет показывать на меня пальцами… о-о-о, это мне наказание за то, что я отбила жениха у Ветты! Сейчас хотела бы я оказаться на ее месте!»
Голоса были все ближе; Артур в тревоге звал ее, пробираясь по темному саду, отец его брюзжал и ругался – вот кому на глаза Элиза совершенно точно е хотела попадаться!
Однако, Эрвин был совершенно спокоен.
– У вас же есть сандаловая палочка, – напомнил он мягко, и новая волшебная палочка сама собой оказалась в руках Элизы. – Раз – и все исправлено!
Элиза, разумеется, знала множество заклинаний, как привести в порядок одежду. Одно – чтобы подтянуть чулки, другое – чтобы завязать шнурки… Но это все полагалось делать по очереди, и такая магия отнимала много времени, не говоря уже о том, что не спасала испорченные и порванные вещи.
Но сейчас она ухватилась за эту спасительную мысль как утопающий за соломинку. Она взмахнула ароматной палочкой, и тотчас все огрехи в ее внешнем виде были исправлены, словно Эрвин ее и не касался, и даже корсаж зашнурован чуточку туже, чем обычно, а волосы аккуратно наплоены и уложены. Элизе показалось, то даже ее тело немного изменилось, стало стройнее, не таким уставшим после целого вечера, проведенного на ногах – вот какова была сила подаренной ей палочки!
«Что ж, – подумала Элиза, оглаживая постройневшую талию, – когда начну толстеть и стареть, воспользуюсь этой магией вновь! Ужасно полезная штука!»
– Элиза!
Артур появился из темноты, вспугнув сразу сотню бабочек заночевавших в розовых кустах, и Элиза встала ему навстречу с испуганным и виноватым видом. Но Артур и не думал сердиться.
– Милая, – произнес он ласково, торопливо подбегая к своей невесте и крепко сжимая ее ладони в своих. – Ты обиделась на меня, что я оставил тебя так надолго? Ну, прости. Это было очень важно и неотложно…
Элиза с удивлением оглянулась, ожидая увидеть Эрвина. Артур не сердился, что она здесь, в темноте, с другим мужчиной? Но Эрвина не было рядом. Он словно растворился в ночи, и даже сердитый будущий свекр, как следует рассматривающий все вокруг глазом с посверкивающим на нем моноклем, смолчал, ничего не сказал по поводу ее распутства и отсутствия на празднике.
– Ничего, – тихо ответила пристыженная Элиза. Ей казалось, что в сравнении с Артуром – великодушным и добрым, – она просто грязная изменница. – Я просто вышла посмотреть на бабочек… так красиво…