Обещанная демону
Шрифт:
– Его, и все, что пожелаете, если исполните мою просьбу, – смиренно произнесла Элиза, скинув тяжелый узелок с золотом с плеч и положив его к ногам ведьмы.
– Просьба? – заинтересовалась ведьма, весьма шустро прибирая золото. – А что у тебя за просьба?
– Отворотное зелье, – простонала Элиза со слезами. – Не хочу любить его… не хочу…
– А что ж сама-то, не можешь удержаться? Или околдована? – сварливо спросила ведьма.
– Люблю… – прошептала Элиза. – Всем сердцем люблю! Но скоро свадьба с другим…
–
– А это погубит мою душу. Он хочет лишь страсти, и боюсь, еще немного – и он сделает меня своей, а потом выкинет, как изломанную игрушку…
– Ну, проходи, – внимательно оглядев девушку, произнесла ведьма. – Постараюсь помочь тебе. Но о последствиях ты знаешь. Если слишком глубоко проросла твоя любовь в твое сердце, то и вырвать ее придется с большим куском души твоей!
В доме ведьмы было темно, пахло чем-то ягодным, манящим, сладким, кипел на огне котелок, а за столом сидела… Ветта!
– А ты что тут делаешь! – взвилась Элиза, и Ветта подскочила на ноги, сверкая вытаращенными глазищами.
– Не твое дело! – выпилила она, стрельнув взглядом на вскипающий котелок. Ах, так это для нее старуха варит что-то! Надо полагать, вовсе не отворотное зелье, а совсем даже наоборот.
– Дух сейчас из тебя вышибу! – злобно прошипела Ветта, нацеливая на Элизу палочку. Элиза ухватила свою, и кончик ее засиял, как металл, раскаленный в горниле.
– Собралась Артура приворожить, тощая уродина?! – выкрикнула Элиза. – Я так и знала, что ты не успокоишься!
– Эй, мерзавки! – подала голос ведьма. – А ну, цыц, кошки драные! У себя в городе будете царапать друг другу глаза, а у меня в доме смирно сидите, не то выгоню на все четыре стороны, и пойдете блуждать в потемках! По углам сидеть! Руки на столе держать, чтоб я видела! И ни слова больше! Не мешайте ворожить мне!
Ветта, злобно скалясь, плюхнулась за стол, на свое место, и Элиза, переведя дух, уселась на низенький колченогий стульчик. Ветта зло сверкала на нее глазами, но в целом вела себя мирно, боясь, что ведьма откажет ей в просьбе.
Ветта пришла к старухе раньше потому, что была не так расточительна, как ее кузина. Она вовсе не собиралась швырять деньги на землю; и, не теряя времени на сомнительные ритуалы, сразу прошла к дому, то и дело спотыкаясь, падая и злобно ругаясь в темноте. Дошла она до свой цели похожая на ежа – вся в листьях и грязи. Но денежку не потеряла. Монета крепко была зажата у нее в кулачке! За свой честный золотой она велела ведьме тотчас варить приворотное зелье, да такое, какое можно легко подмешать куда угодно.
– Не красавица я, – желчно произнесла Ветта, оглядывая захламленный всяческими колдовскими штуками дом ведьмы. – А замуж очень хочется. И не за абы кого, кто согласится со мной под венец, а за того, кого сама присмотрела. Так что бери мое золото и грех на свою душу и вари!
Ведьма недовольно поморщилась, потому что Ветта командовала не хуже генерала на параде, но подчинилась, и сейчас ее зелье чавкало и кипело в котелке, распространяя ароматы ягодного варенья.
Зелье же Элизы, пахнущее травой и тревожным осенним ветром, ведьма повесила в другом котелке над огнем рядом с зельем Ветты, и помешала его черной деревянной ложкой.
– Что, подруга, – ядовито поинтересовалась Ветта, не выдержав долгого молчания. – Не по нраву тебе жених оказался? Или старые волочатся? Зачем отворотное? Для кого?
– Тебе какая разница? – огрызнулась Элиза.
– Перед свадьбой самое оно, подчистить концы, – проворчала ведьма, принюхиваясь к вареву. – Негоже это, когда есть связь с кем-то еще. Правильно задумала. Ну-ка, покажи, кого не хочешь любить? От кого отвернуться надо?
– А-а-а, – не унималась Виолетта, – для себя?! Хороша невеста, нечего сказать! Крутит романы налево и направо, у самой любовь, а она чужих женихов соблазняет! Из вредности Артура моего решила окрутить, только чтоб он мне не достался!
Элиза смолчала, потому что чувствовала себя отчасти виноватой.
Ведьма подсунула Ветте зеркальце, и та, не глядя, коснулась его кончиком волшебной палочки. Синие глаза Эрвина глянули из серебристой тени, и Ветта, с любопытством заглянув туда, округлила глаза. Эрвин, которого она мельком видела на празднике и только сейчас рассмотрела как следует, показался ей невероятным красавцем. Своей загадочной темной красотой он затмил даже Артура, который теперь Ветте казался неинтересным, блеклым и серым. Она даже не смогла осудить Элизу за то, что та запала на такого видного и богатого мужчину.
«Разве можно его не захотеть?! – подумала она. – Это все равно, что не заметить, как с неба тебе под ноги звезда упала!»
– Ого-го! – проорала Ветта возбужденно, мгновенно забывая свои планы по привороту Артура. – Разве такого можно отворачивать?! Как такого можно не любить?!
В ее дрогнувшем голосе послышалась досада и зависть, и ведьма, быстро ухватив зеркало, спрятала его у себя в кармане.
– Таких-то любить страшнее всего, – произнесла она многозначительно, придав себе таинственный вид. – Голову заморочит, закружит, и пропала душа целиком! Сгорит, как письмецо на свечке! Лучше уж часть отдать, чем сгинуть вовсе!
Ведьма приправила свои нравоучения противным смешком, и Элизе стало совсем не по себе. Конечно, ведьме ее души было не жаль, ни целиком, ни кусочка. Она готова была неряшливо оттяпать от нее острым ножом по живому да и выкинуть прочь, в огонь. А Элизу вытолкать за порог – оглушенную произошедшими в ней переменами, растерянную и израненную. Даже, может быть, безумную Элизу старая ведьма без сожалений выгнала бы во мрак, не заботясь о том, как девушка доберется до дома и что с ней станется дальше.