Обет молчания
Шрифт:
Минуту Роберт молчал, а потом произнес:
— Думаю, я из тех людей, которые не всегда показывают свои чувства. Сейчас у меня только одно желание: всегда сидеть на этой скамейке с тобой.
— Я так люблю тебя, Роберт.
— Знаю. Здесь обычно добавляют… «как сестру» или «как брата»… в зависимости от обстоятельств.
— Нет. Это сильнее. Я в самом деле всегда считала всех Дэнверов членами своей семьи, ведь наши матери выросли вместе. Но мои чувства не ограничиваются этим. Особенно когда дело касается тебя.
— Я вернусь, — ответил Роберт. — Я вернусь к тебе.
— Ты попросил меня выйти за тебя замуж? Это предложение еще в силе?
— Оно будет оставаться в силе, пока ты его не примешь… или не выйдешь замуж за кого-нибудь другого.
— Наступило время, — сказала я, — когда мы должны подумать о будущем.
— Ты имеешь в виду?..
— Я имею в виду, что становлюсь взрослее и разумнее. Я начинаю понимать себя. Мысль о твоем отъезде заставила меня осознать, как много ты для меня значишь. Роберт, ты должен вернуться ко мне.
— Теперь у меня есть все, к чему бы мне хотелось вернуться.
— Я должна была сказать тебе раньше…
— Мы могли бы второпях пожениться перед моим отъездом. Возможно, так лучше. Мне никогда не хотелось торопить тебя. Я понимал твои чувства.
Ты знала меня всю свою жизнь. Это не внезапное озарение. Я любил тебя всегда. Наверное, это началось, когда я впервые увидел тебя, сосущую край одеяльца в твоей коляске, в этом самом парке.
Когда тебе исполнилось семь, я решил, что хочу жениться на тебе. Меня немного обескураживала наша разница в годах, но, слава Богу, по мере того, как ты взрослела, она сглаживалась.
— Мудрый старина Роберт!
— Боюсь, не такой уж сообразительный в некоторых вещах, но в данном вопросе я точно знаю, чего хочу и что хорошо для меня и, надеюсь, для тебя.
— Я знаю, что ты прав.
— Значит, мы помолвлены. Это так?
— Да.
— Как чудесно сидеть здесь с тобой! Погляди на мальчика, который кормит уток. Смотри, а вон та, жадная, и правильно что ее оттолкнули, а та маленькая уточка получила кусочек пирожка. Как это замечательно — сидеть на скамейке и быть помолвленным!
Я взяла Роберта под руку. Я сознавала, как он доволен, и разделяла с ним это чувство; пока не напомнила себе, что через несколько дней его будут окружать опасности.
— Как бы мне хотелось, чтобы мы все еще были в Марчлэндзе, — сказала я. — Как бы мне хотелось, чтобы состояние твоей ноги не позволяло тебе ходить. Я хотела бы любой ценой удержать тебя в госпитале.
— Я обязательно вернусь к тебе.
— Как ты можешь быть в этом уверен? Как можно быть уверенным хоть в чем-нибудь в этом страшном мире?
— Я вернусь. Мы будем снова сидеть на этой скамейке.
— Если бы только так было! Прости меня за Мою нерешительность, Роберт. Из-за моей глупости мы потеряли понапрасну столько времени. Но я наконец смогла увидеть вещи такими, как они есть.
Больше всего на свете я хочу, чтобы ты вернулся ко мне целый и невредимый.
— Я вернусь. Обещаю тебе, Люсинда, любимая, я вернусь.
Я верила Роберту, потому что не могла представить будущего без него.
Утро следующего дня мы провели вместе. Мне передался оптимистический настрой Роберта. Мы обдумывали наши планы на будущее, словно не сомневались, что оно наступит.
Потом мы попрощались, и он уехал. Я догадывалась, что очень скоро Роберт окажется на передовой. Я старалась не думать об этом.
Во время обеда я рассказала отцу о своей помолвке.
Он пришел в восторг.
— Ты не могла обрадовать нас — твою мать и меня — больше, — сказал отец. — Это то, на что мы всегда надеялись. Роберт — замечательный юноша.
Некоторые не могут оценить его по достоинству из-за его скромности. Таких людей часто воспринимают согласно их собственным оценкам, а это величайшая ошибка. Семья Роберта тоже будет довольна. Хотя, возможно, Белинда и хотела бы женить своего сына на дочери герцога. Одно время мы с твоей матерью думали, что ты и Маркус…
— О нет, он выбрал Аннабелинду.
— Я рад. Нет человека, за которого мы отдали бы тебя замуж охотнее, чем за Роберта Дэнвера.
— Я знаю… но я боюсь, ведь он сейчас на фронте…
Отец кивнул с серьезным видом:
— Роберт со своим спокойствием и сдержанностью всегда производил на меня впечатление человека, сумеющего остаться в живых.
Я не могла вынести мысль об опасности, которой подвергался Роберт, и отец быстро переменил тему разговора.
— Кстати… ты еще ничего не заметила?
Я поняла, что он имеет в виду, и ответила:
— Нет, и я не могу себе даже представить, чтобы кому-то удалось проникнуть в твой кабинет.
— К сожалению, кто-то побывал в нем.
— Когда?
— Совсем недавно…
— Я внимательно следила — Ты не можешь быть одновременно везде. Самое главное — держать все в секрете. Ты не должна позволить кому-то заметить свою настороженность. Мне не нравится, что у миссис Черри есть ключ. Не то чтобы я ее подозревал. Но она, разумеется, не сознает, насколько он важен, а я не могу объяснить ей это. Жаль, что комнату надо убирать.
— Я задаю себе вопрос, могла бы я получить этот ключ?
— Каким образом?
— Я имею в виду, попросить его у миссис Черри.
Предположим, я предложу убрать комнату?
— Не будет ли это выглядеть несколько необычно?
— Ну, все, связанное с твоим кабинетом, является необычным. То, что он всегда заперт, прежде всего… то, что ни у кого, кроме миссис Черри, нет ключа. Не вижу причин, почему я не могла бы убирать эту комнату. Находись ключ у меня, мы были бы уверены, что никто не может проникнуть туда.