Обет молчания

Карр Филиппа

Аннабе любила уроки танцев, и на них ее хвалили.

Мы изредка сталкивались с ней, но она была на два года старше, а в школе возраст часто является непреодолимым барьером.

Кэролайн сказала мне, что в нашей спальне готовится вечеринка.

— У нас есть немного печенья, довольно большая банка сгущенного молока, а также консервный нож и ложка. Я привезла их из дома. Я ждала, пока все приедут, чтобы устроить праздник. Это мой прием. Но каждый может привести гостью, так что нас будет восемь.

Я пришла в восторг

и немедленно пригласила Аннабе. Она отнеслась к приглашению несколько высокомерно и не могла сразу решить, не уронит ли свое достоинство, приняв его. Когда я призналась подругам, что Аннабе считает себя слишком взрослой для нашей компании, Хельга сказала, что, поскольку она не знает, кого пригласить, то почему бы Аннабелинде не позвать Люсию Дуротти? Мы пригласили их обеих, и они с готовностью согласились.

Ивонн пригласила Терезу де ла Монтэнь, чей дом находился неподалеку от школы и чьи родители знали семью Рошеров еще до превращения старого особняка в пансион для девочек.

— Она может рассказать много интересного, — сказала Ивонн.

Гостьей Кэролайн была Мари Кристин де Брэй, грустная девочка, у которой всего полгода назад родители погибли в железнодорожной катастрофе.

Мари Кристин чудом осталась жива, долго болела и еще не до конца оправилась. Ее родственники решили, что для нее лучше находиться в школе в окружении сверстниц, а Кэролайн взяла опеку Мари на себя.

Вечеринку готовили в секрете.

— Нам не нужны незваные гости, — сказала Кэролайн.

Конечно, весь ажиотаж вокруг мероприятия вызывался его незаконностью. Не было ничего восхитительного в печенье и небольшом количестве довольно неприятного на вкус сгущенного молока, съеденного одной общей ложкой. Главная прелесть заключалась в атмосфере полуночного сборища… и запретности плода.

Наступило время вечеринки. Восемь девочек расселись в нашей спальне на двух кроватях, по четыре на каждой, друг против друга.

Банку открыли с трудом, и, когда часть молока попала на покрывало, последовали неистовые усилия очистить его и возбужденный визг.

Печенье было роздано и съедено.

— Только не оставляйте крошек. — предупредила Кэролайн. — У Арти глаза, как у коршуна.

Разговор велся наполовину по-английски, наполовину по-французски, а иногда на смеси того и другого, и было легко произнести, например, такую фразу: «Parlez doucement. Est-ce que vous. [2] хочешь, чтобы старушка Арти услышала нас?» Это давало повод для веселья, а от необходимости вести себя тихо становилось еще смешнее. Без сомнения, нам было чрезвычайно весело.

2

Говори тише, ты что… (фр.).

Потом Ивонн вспомнила, зачем пригласила Терезу де ла Монтэнь, и ей очень захотелось, чтобы ее гостья блеснула в компании, поэтому, когда разговор перестал клеиться, а хихиканье стало несколько вымученным, она сказала:

— Тереза, расскажи нам о мадам Рошер и этом доме.

— Это очень старый дом, — вставила Кэролайн, — с ним наверняка связаны какие-нибудь страшные истории. Здесь есть привидения?

— Я знаю только об одном привидении, живущем здесь, — сказала Тереза. — Это дама, которая ходит по ночам.

Мы огляделись вокруг.

— Не здесь, — сказала Тереза, — хотя, я полагаю, духи старых владельцев сердятся, что в доме все изменилось. Привидения не любят, когда комнаты перестраивают. Ведь это должно причинять им беспокойство, правда?

— Представь себе, что место, где живет привидение, переделывают! сказала Хельга.

— И в него поселяют множество девочек, — сказала Ивонн.

— Которые устраивают в нем полуночные вечеринки, — сказала Аннабе.

— Удивляюсь, что оно не пришло и не напугало нас, — сказала Люсия.

— Мы не виноваты, — сказала, подчеркивая каждое слово, Кэролайн. — Дом перестраивали не мы.

Я считаю, что это мадам Рошер надо быть настороже.

— Ее испугается любое привидение.

— Сколько времени прошло после того, как мадам Рошер все переделала здесь? — поощрила Ивонн свою гостью.

— Думаю, около тридцати лет. Содержать старые дома очень дорого. Рошеры потеряли большую часть собственности во время революции… у них остался только этот дом… прямо по другую сторону границы. Они жили здесь, как раньше в своем французском замке… но наступило время, когда мадам Рошер это стало не по карману. Месье Рошер умер довольно молодым, и, будучи не в силах поддерживать дом в хорошем состоянии, она решила превратить его в школу.

— Об этом мы все знаем, — сказала Аннабе. — А как насчет привидения?

— О, это произошло намного раньше… около двухсот лет назад.

— Для привидения время не имеет значения, — сказала Аннабе. — Оно может бродить здесь тысячи лет.

— Это женщина…

— Конечно, — резко сказала Аннабе. — Женщины лучшие привидения, чем мужчины.

— Потому что с ними всегда происходят ужасные вещи, — добавила Кэролайн. — И у них есть причина возвращаться… для возмездия.

— Ну, так что это за привидение? — спросила Ивонн.

— Хорошо, — сказала Тереза. — Когда-то здесь жила молодая и красивая дама.

— В этом нет ничего необычного, — усмехнулась Аннабе.

— Вы хотите послушать о привидении, или нет? — спросила Люсия.

— Конечно, продолжай, — резко потребовала Аннабе.

— Так вот, женщина была молода, красива и замужем за человеком, унаследовавшим «Сосновый Бор», но ее муж заболел оспой и его жизнь находилась в опасности.

— Когда болеешь оспой, все тело покрывается волдырями, — сказала Люсия. — И ты на всю жизнь остаешься рябым.