Обет
Шрифт:
Я — дракон!
Я сделал шаг вперед, расправляя крылья, и поднялся в воздух. Навстречу вражескому дракону. Навстречу своей судьбе.
Битва за Хайган только началась.
Глава 7
Мощный, словно удар гигантской лапы, порыв ветра отбросил меня назад, заставив беспорядочно захлопать вновь обретёнными крыльями, цепляясь за воздух. Внизу, с высоты моего нового,
А я парил в воздухе, как беспомощная мошка, подхваченная вихрем событий, перед лицом разъярённого божества, способного одним вздохом превратить меня в пепел.
Чёрный дракон, громадный, словно гора, заслонивший собой полнеба, с яростью и презрением смотрел на поле битвы. Его чешуя, твёрдая, как сталь, отливала зловещим, багровым блеском в лучах восходящего солнца, словно вся кровь Арантеи собралась в этих чешуйках. А глаза, похожие на два раскалённых угля, горели холодным, бесчеловечным огнём, не сулившим ничего хорошего.
— Что это? — его голос, гулкий, как гром, заставил вибрировать самый воздух. — Какая-то мошка решила бросить вызов мне? Ты даже не воин Ци, мальчишка! Ты — ничто!
— Возможно, — мой голос, усиленный трансформировавшейся гортанью, прозвучал увереннее, чем я сам того ожидал. — Но я не позволю тебе разрушить этот город.
Глупая бравада? Возможно. Но отступать было некуда. За моей спиной был Хайган, была Ян и Тинг, было все, за что я был готов сражаться, даже с этим чудовищным созданием.
— Глупец! — дракон приблизился, обдав меня волной жара. Я почувствовал запах гари и озона — запах его силы. — Ты хоть понимаешь, с кем связался? Я — сила, способная сокрушить горы и высушить моря!
Вместо ответа я резко взмыл вверх, уклоняясь от его огненного дыхания, которое пронеслось мимо, обжигая мне крылья — огромные, могучие, покрытые бронзовыми перепонками, они с трудом отзывались на мое движение, на мою мысль. Было сложно управлять ими.
Я бросился в атаку, направляемый инстинктом, а не разумом. Взмах крыльев — и я уже у самой морды дракона, вижу его огромные, острые как кинжалы, зубы, чувствую жар, исходящий из его пасти. В последний момент уклоняюсь, чувствуя, как его когти царапают броню на плече.
Боль пронзила меня, заставив зарычать от ярости. Я ударил его ногой, целясь в глаз, но дракон отклонил мою атаку, подставив под удар свою чешуйчатую лапу.
— Ты надоедливый, букашка! — прорычал он, и я едва успел увернуться от нового потока пламени. — Пора кончать с тобой!
Я отлетел в сторону, ощущая, как адреналин пульсирует в крови. Нужно было что-то придумывать. Сражаться с ним в лобовую было бессмысленно. Но что я мог противопоставить его силе, его опыту?
Ответ, неожиданный и пугающий,
Ярость, подобная раскаленному добела металлу, пронеслась по венам, затмевая разум. Стены внутри меня рухнули, выпуская на волю лавину первобытной, неуправляемой силы. Мое тело, пронзенное волнами Ци, откликнулось на этот зов, вибрируя в унисон с пробудившейся мощью.
Крылья, до этого чужие и непослушные, стали частью меня. Я чувствовал каждую клетку, каждый сустав, как свои собственные пальцы. Воздух вокруг словно бы загустел, превратившись в плотную, податливую среду, которой я мог управлять одним лишь желанием.
Черный дракон, почувствовав перемену, издал не рев — скорее вопль удивления. Может, даже немного возмущенный. Знаете, как будто в дамскую раздевалку ворвался нежданный гость. В его — точнее, в ее — глазах, наряду с яростью, читалось недоумение. Как будто она говорила: «Ты серьезно? Мы это сейчас будем делать?»
— Что… что ты такое? — прогремел ее голос — и да, на этот раз я точно уловил в нем женские, хоть и искаженные яростью, нотки.
Кажется, у Танзина проблемы посерьёзнее, чем просто «сестра-наследница императорского престола».
Взмах крыльев — и я уже не беспомощная марионетка, а стремительный, смертоносный снаряд. Воздух свистел в ушах, земля быстро приближалась, но я не боялся упасть. Я знал, что мои крылья удержат меня, они стали продолжением моей воли, моей ярости.
Черная драконица, опомнившись, метнулась навстречу, пытаясь поразить меня огненным дыханием. Я уклонился в последний момент, чувствуя, как волна жара обожгла мне бок. Боль только разжигала ярость, подпитывала силу, бурлящую в моих жилах.
Снова и снова мы сшибались в воздухе, два чудовища, рожденные в пламени битвы. Ее когти оставляли глубокие борозды на моих крыльях, мое бронзовое пламя оплавляло ее чешую, оставляя черные, дымящиеся раны. Я чувствовал, как с каждым ударом, с каждым рывком мои силы истощаются, а ярость уступает место отчаянию. Она была сильнее, быстрее, опытнее.
Наконец, измотанный до предела, я рухнул на землю, едва успев увернуться от ее когтей, которые с грохотом вспахали землю там, где я только что находился. Черная драконица с победным ревом зависла надо мной, а ее тень накрыла меня.
— Сдавайся, мальчишка, — прогремел ее голос, вибрируя в воздухе. — Ты проиграл.
— Еще нет, — прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги.
Увидев наше сражение, которое я проигрывал, войско Танзина разразилось боевым ревом.
У меня не было шансов победить. Но я мог сделать еще что-то. Что-то, что даст Хайгану хоть какой-то шанс. На мне висело обещание. Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы Алиса жила. Я обещал Тинг выполнять ее волю.
Собрав остатки сил, я вновь поднялся в воздух. Не для того, чтобы сражаться. А для того, чтобы умереть.
Но умереть так, чтобы это запомнили все.
Взгляд мой упал на башню, где, я знал, находились Ян и Тинг. Они наблюдали за поединком, бессильные что-либо изменить. Но я мог хоть как-то защитить их. Пусть это будет моя единственная и последняя победа.
Собрав остатки сил, я бросился не на драконицу, а в сторону, уводя ее за собой. Прочь от Хайгана, прочь от беззащитных людей.