Андрей Таюшев родился в 1968 году в Саратове. В настоящее время живёт в Вологде. По образованию – историк, по роду деятельности – сочинитель.
Автор книги «Об Пушкина», вышедшей в Вологде в 2015 году, в рамках проекта «Том Писателей».
Книга издана при поддержке Дмитрия Федотова
Летнее
Ночью жара спадает и воздух становится свежСоловьи заливаются, или кто там ещё? – ПромежНовой густой листвы. Пения водопад.Июнь наступил десять минут назад.На рояле в четыре руки, в восемь рук, в сорок восемь рукНочь играет. Растёт, нарастает звук.Вот и лето
«Июльский жар, июльский зной…»
Июльский
жар, июльский знойНе остывает и в ночиГроза проходит сторонойДалёкий гром во тьме ворчитВорчит, урчит, кричит, мычитКопытами стучитГорячим воздухом дышаСкрипит, как мельница, душаИ мелет жизнь на порошокИ мне нехорошоВ духовке, в печке, в западнеНа дне, на дне, на днеА ветер летний густ, как мёдНо вот опять знакомое:Порхает, ножкой ножку бьётСмешное насекомоеТяжёлый сон, как стрекозаСадится на глаза
«Внезапно завыла собака…»
Внезапно завыла собакаНочную взорвав тишинуНа что она воет из мрака?На полную, может, луну?А может быть, помер там кто-тоИль скоро, до завтра, умрёт?Какая собаке заботаВ тоске голосить у ворот?Оплакивать что-то такоеПонятное только лишь ейЛишать меня сна и покояИ мучить себя и людейТаинственным воем и плачемВзрывая июньскую тишь?Гадаешь: что плач этот значит?И слух напрягая – не спишь.
«И не светло и не темно…»
И не светло и не темно…Ботинки жмут, тесна рубахаИ уклониться не даноОт наступающего страхаДа и не страха – что нам страх? —А от тоски, грызущей печень.Дыши ровней, считай до ста —Глядишь – пройдёт и станет легче.А коль не станет – ну так что ж? —Переживёшь.Переживёшь, когда-нибудьИ как-нибудь, и всё такое…Но что-то больно давит грудьЛишая воли и покояПосмотришь в зеркало с утраИ если хорошо вглядеться —Зияет чёрная дыраТам где когда-то было сердце.Увидел? – То-то и оноТам не светло и не темно
«Приснилось, что я в Америке…»
Приснилось, что я в Америке.Не сказать, чтобы я был рад.Ни денег, ни телефона, чужая страна, и вотСтавлю цель – отыскать игровой автоматИ бесплатные фишки. Новичкам, говорят, везёт.Даже воздух враждебен – какой-то не мой, не наш.Я тут нужен не больше, чем драной козе – баянВсюду кактусы, пальмы, вдали – распрекрасный пляжЗа которым вздымается океанСерый, вовсе не тихий. Попробуй в него войти —Унесёт, словно щепку, а дальше – акулам в пастьСтрашно грудятся волны, и ветер в ушах гудитИ душа летит в пропасть, готовясь навек пропасть.Вот и тот автомат халявный. Готовлюсь услышать звонЗолотых монет, золотых монет, золотых монет.Но в последний миг оборвался сон, оборвался сонЭхо сна отлетает, поглощает его рассвет.
Памяти деда Владимира
Я так и не увидел дедаПо невезению и лениИ он остался мне неведомТеперь – пишу стихотворениеНесовпаденье континентовИ даже больше – полушарийОн был из техинтеллигентовА я, пардон – гуманитарийУ них там пальмы с океаномУ нас мороз сейчас под тридцатьИ как ни странно, как ни странноА встреча ведь могла случиться —Но не случилась. Мне не далиНи разу визу, что – не чудоИ я не улетел в те далиШварцнеггера и ГолливудаАмериканского футболаФастфуда, дивных автобановКлассического рокенролаИ дуновений океанаЯ б расспросил его про ВремяПро все зарубки и заметкиКак раньше жили, были кем иКак умирали наши предкиКак в сорок первом с УкраиныОни в Саратов уезжалиТеперь останутся руиныОт этой жизни – как мне жаль их!Теперь навечно эта дверь мнеЗакрылась, хлопнув перед носомИ остаются лишь потериИ нерешённые вопросы.
«Август. Астрахань. Арбузы…»
Август. Астрахань. Арбузы.Вобла. Волга. Всё течёт.То ли – мухи, то ли – музыВертят дикий хоровод.Восемьдесят третий год.А с гитарой парень ГришаПесню нам про «дрянь» поётЯ таких ещё не слышал(Восемьдесят третий год)Пляж. Наташа, с чёлкой рыжейЯ немножечко влюблёнДаже думаю, как вижуЧто одна на миллионИ метёт вдоль парапетаВетер пыльную листвуПослезавтра финиш летаМне – в Хабаровск, ей – в МосквуНичего уже ребятаНе получится у насСкоро ей идти в девятыйМне – в восьмой дурацкий классСтоп, механик. КиноплёнкаТа, что вертится в душеРвётся, рвётся там, где тонкоИ кончается уже.
(Август, 2017)
М.К
Остался только дух. Плоть истончала.Казалось, дунь – не станет. И не стало.Бог свидеться привёл в последний разНам незадолго до его кончины.Физически – почти уже угас:Худой, прозрачный и неизлечимыйПриветствовал движением рукиВошедших. Озарили огонькиГлаза его, под пепла лёгким слоемНебытия, вползающего в домЧто разрушался, слушался с трудомЖдал встречи с окончательным покоем.Похожий на библейского пророкаУ своего последнего порогаКоторый он почти переступилГлядел на нас, сквозь нас – в такие далиЧто различимы нам с тобой – едва лиКуда он медленно, величественно плыл.И на преображение – уплыл
(Август, 2017)
«Летят перелётные гуси…»
Летят перелётные гусиПод ветра октябрьского войНад всей проосененной РусьюНад Вологдой, Псковом, МосквойИх видят Великие ЛукиВ Тарусе им машет воследМаруся-бабуся и внукиМаруси той – бабка и дедЛетит с ними ангел гусиныйИ оберегает их стройВсе связаны целью единойВсе спаяны общей судьбойКак будто осенние стрелыИз множества луков зимыЛетят и летят за пределыВ которых останемся мы
«Тихим осенним солнечным днём…»
1
Тихим осенним солнечным днёмМозг, словно радио, ловит волну:– «Сокол, я Чайка, я Чайка, приём…– Чайка, я Сокол! – Ты как? – Я в плену.Пора выбираться из пленаРазного хлама и тлена.– В комнате дымно, хоть вешай топорНадо собраться и выйти во дворИ прогуляться по парку.– Холодно? – Нет, но не жарко.– Что там за музыка? – Это квартетАнгелов, кажется… – видишь их? – Нет,Только лишь слышу, покуда…– Здорово!? – Здорово! Чудо!– Завтра зарядит дождик опятьВыведи тело своё погулятьДома сидеть-то – не делоПусть прогуляется тело.Ну, уж и ты заодно – вместе с ним…– Этим единым и этим моим,Тем, что с рождения было дано?Ладно, пройдусь, заодноЭтому телу-то под пятьдесятЭко, смешно как суставы скрипятДа и не только суставыИ не спасут костоправы.Раньше-то – меньше с ним было хлопотПоизносилось за время – и вотЧуть-что – и ловит простуду– Шарф не забудь! – Не забуду.
