Обходной путь героя
Шрифт:
А сколько ратников сможет выставить город: тысячу, полторы? Причем хорошо, если каждый пятый из них имеет опыт в таких делах. Да и этот вряд ли сравнится с обученным монахом-убийцей.
– Как всегда, я не вовремя, – проворчал богатырь. – Только ребята надумали размяться!.. Ставки тут еще принимают?
– Сегодня мы не на параде, – снова процитировала девочка. – Хотя похоже, да?
– Ну так хочется смешать все это в кучу! – признался богатырь.
– Людей и коней, ага, – поддакнула ведьма.
– А че мешает? – пожал плечами Павич. – Ужо пощиплем этих павлинов. Да одних стрел у нас, почитай, тыща, а мажем мы редко, тем более с верхотуры. После-то придется помахаться – так и славно!
– Ишь, размахался, – проворчал богатырь. – Вот затем вас и нанял король: чтоб не щадили нордийцев. Не свои ж, верно, – к чему цацкаться?
– А твои, что ль?
– В том и разница меж нами, дорогуша, что для меня все люди – свои. Оттого и сила моя больше, что задачи масштабней. А ты – локальный силач, для внутреннего пользования. И выясняешь с такими же, сталкиваясь на рубеже, за кем больше поддержка и в ком шибче нужда.
– Ладно, – молвил россич. – И че предлагаешь?
– Я не предлагаю, – произнес Светлан веско. – Я решаю. Приказываю или запрещаю. Ты не забыл? Здесь я главный.
– И че ж ты решил? – спросил Павич, усмехаясь.
Оглянувшись, богатырь указал рукой на одного из десятников.
– Свяжите его, – велел он. – Мне не нужны внезапности в тылу.
Кивком приор подтвердил приказ, прибавив:
– Д'Эмбре, лучше не противься.
Удивленные монахи повиновались, накрепко спеленав товарища – тот и не пытался противиться, даже будто обрадовался плену. Слава богу, его избавили от решений. Теперь и захочет – не сможет ударить в спину.
– Че дале? – не отступал россич. – Не хошь затевать сечу, давай ихнего вожачка сковырнем. Даже без крови – просто выдернем из орды арканом. Небось не откажется вознестись?
– Ничего не чуешь? – спросил богатырь. – В воздухе пахнет грозой.
– Вправду, электричества вокруг до фига, – подтвердила Мишка, озираясь. – Того и гляди – жахнет!
Невдалеке даже рокотал гром, будто рычало притаившееся чудище.
– И че? – не понял Павич. – Перуна испужались?
– Не один Перун швыряется молниями, – возразил Светлан. – К тому же здесь не его угодья. Это на Руси он – самый грозный.
– Пока еще, – прибавила девочка. – А вот как заявится византийский бог…
– Уж так страшно! – усмехнулся россич. – Бивали мы и византийцев.
– Не так опасны противники, – молвил богатырь, – как собственная слабина. Вот пожелаешь ты, к примеру, править – нешто откажешься от готовых средств?
– Опять завел любимую песню, – сказала Лора. – Других дел нет?
– С тобой, пожалуй, споешь, – хохотнул он. – На горло наступаешь.
– Дык в чем закавыка? – спросил опять Павич. – Гроза-то грозой…
– Смотри, – кивнул Светлан на холм, где расположилась орденская верхушка. – Над ним тучи темней, верно? Думаю, неспроста: Господь оберегает своего любимца. А стоит нам подойти на опасную близость… И сам аббат много опасней, чем выглядит. Вот он знает, – кивнул на приора. – Так что сперва наведаемся к горожанам.
Повернув голову, он уперся взглядом в Мишку.
– Что? – с вызовом спросила та, хотя наверняка уже поняла.
– В гардеробе Жизель найдется и на твой вкус, – сказал богатырь. – Ну давай, ты же умненькая!
Поморщившись, ведьма направилась в каюту. Конечно, и она вполне сознавала, что шокировать горожан ни к чему. Но ведь хочется!.. Ох, натура.
Не прошло и двух минут, как Мишка вернулась – уже одетая… как бы. Она и впрямь нашла на свой вкус: нечто воздушное и полупрозрачное на бретельках – из такой тонкой ткани, что все платье можно было скомкать в горсть. Руки, плечи и почти вся грудь оставались на виду. Спереди лиф украшала накладка из вишневого бархата, подчеркивая снежную белизну остального наряда и хоть что-то действительно заслоняя, юбка спадала почти до ступней, конечно, оставшихся голыми. А местами ткань настолько облипала тело, что словно бы исчезала.
– По-моему, это ночнушка, – предположил Светлан. – Сшитая из тюля. Ты уверена, что в ней будет теплей?
– Мне никогда не бывает холодно, – заявила Мишка. – Мне бывает свежо. Как морякам.
– Смотри, чтобы не стало слишком свежо. Иногда от природы лучше отдаляться. Говорят, и неандертальцы вымерли оттого, что были к ней чересчур близки.
– Заведи писуна, – язвительно пробурчала кроха. – Чтобы бегал за тобой и записывал мудрости. Ишь, прямо афоризмами чешет!
– Я бы тебе предложил, – усмехнулся Светлан. – Да на чем тебе черкать: на коже разве?
– А у меня память как диктофон. И уж описать смогу, чего ни захочешь.
Город уже можно было обозреть в деталях и на всем протяжении – весьма внушительном по местным меркам. А крепостная стена оказалась толщиной в дом – явный перебор, если вспомнить об отсутствии пушек и взрывчатки. Или здешние мастера предвидят грядущий прогресс?
Вздохнув, богатырь направил корабль вниз, вместе со всей своей командой выныривая из туч, и над стройными рядами латников повел его к центральной башне, внизу которой темнели главные ворота города, сейчас наглухо запертые. Воздушный транспорт был здесь еще в новинку, однако меченосцы, замечая летуна, в панику не ударялись, даже в лице особенно не менялись – впрямь, что ли, принимают за мираж? И на крепостных стенах особого смятения не возникло. Но там по крайней мере оживились, забегали… что не сулило хорошего.
– Дамам лучше бы спрятаться, – предупредил Светлан. – Еще начнут сдуру палить.
– А меня тоже считаешь дамой? – поинтересовалась Лора, уже облаченная в свою боевую сбрую.
– Да боже упаси!.. Что я, псих?
Мишка хихикнула. А дева задумчиво пожевала губу, словно примеряла на себя эту роль. Что до Анны с Инессой, тоже успевших приодеться, то и они не стали пригибаться. Ну, с отшельницей ясно: она вообще ничего не боится, – а вот белянка что, настолько уверовала в своих защитников? Конечно, нынешние снаряды летают не быстро…