ОБХСС-82. Дело о гастрономе
Шрифт:
Теперь пришла пора удивляться мне. И не только мне.
— Какой гастроном? — Матвей Егорыч тут же перестал жевать булочку, с подозрением уставившись на меня. — При чем тут Наташка? Какие секреты? Что за новости? И зачем этому оболтусу еще одна работа? Он же этот…стажёр. Как ты.
Я хмуро посмотрел на Стаса. Нашел при ком обсуждать.
— Да это по работе, — Соколов, осознав свою ошибку, небрежно махнул рукой. — Ерунда. Давайте лучше про Зеленухи.
Судя по выразительному взгляду, которым он быстро глянул в мою сторону, остальные подробности расскажет наедине. Доперло, наконец. Мы просто, как назло, не успели даже поговорить. Он, как только вернулся, был подхвачен под руки Тоней, которая волновалась и переживала, что несколько часов никто ничего не ест. Мне кажется, наша домработница искренне
— Эй, Соколов, кто тебя угощал? Ты же на разведку ходил. — Окликнул я Стаса, который уже почти скрылся в кухне.
Он отмахнулся, пообещав рассказать все после ужина, потому что сзади, прямо за нашими спинами, молчаливым монументом замерла Антонина. Она стояла, сложив руки на своей весьма объемной груди, и смотрела с укоризной.
Мы пытались Тоне объяснить, на улице уже почти ночь и пора спать, а никак не трескать, пусть даже очень вкусный суп с грибами. Она посмотрела на меня с такой обидой, что я понял, лучше не спорить. Тем более, домработницу поддержали Матвей Егорыч и Андрюха. Ну, последний-то понятно. Тому всегда лишь бы пожрать. Сочувствую будущей супруге Переростка. Походу, всю жизнь проведет возле плиты с половником в руках. С утра до ночи будет готовит ему первое, второе и компот. Ну, а дед Мотя просто счастлив от любой движухи. Жрать, значит жрать. Пить, значит пить. Причем, пить ему однозначно нравится больше.
Мы с Матвеем Егорычем, кстати, говорили наедине больше часа. Андрюха и Сенька удолбали патрулировать туда-сюда под закрытой дверью. Активно ходили в туалет, в ванную, потом снова в туалет, потом в кухню. При этом, совершенно «случайно» задерживаясь рядом с нашей комнатой.
Я выпытывал у деда мельчайшие подробности встречи с Милославским, но он больше ничего полезного рассказать не смог. Или не захотел. С Матвеем Егорычем нет никакой уверенности. Тот еще фрукт.
По факту выходило, Жорик, уж не понимаю как, знал, что наступит момент, когда у него случится очередной провал в сознании. И вот это меня сильно настораживало. Я на полном серьезе задумался, а если не просто знал? Что если он это и спровоцировал? Звучит, конечно, как бред. Но с другой стороны, иного объяснения не нахожу. Если, например, чудесным образом до Милославского дошло, что некоторое время, то самое, стертое из памяти, он вообще отсутствовал? Нормальная тогда получается тема. Свалить опять в небытие, пока жопа, в которой он оказался, не рассосется с моей помощью. Единственное смущает, узнать это наверняка он не мог. Догадаться? Ну, не знаю… Это очегь богатую фантазию надо иметь.
В общем, как ни крути, но свои соображения у Милославского точно имелись. Какие? Пока не ясно. Именно, следуя этим соображениям, Жорик приехал к деду Моте и попросил того о помощи. Вот тут тоже, с одной стороны, логичный поступок. Активная деятельности Матвея Егорыча должна отвлечь тех, кто за Милославским следит. А я так понял, следят точно. И Жорик это знал. Но отвлечь для чего? Цель какая?
Получается, Жорику было очень надо, чтоб у чекистов возникло полное ощущение, будто дед Мотя удивительно взбалмошный тип, который постоянно творит какую-то лютую дичь. Это нормальная тема. Согласен. Деду даже сильно изображать ничего не приходится. Он просто стал самим собой. Тем более, рядом нет бабы Зины и любых других сдерживающих факторов. Короче, зажигает Матвей Егорыч по полной. Но, по логике вещей, получается, именно на деда у Жорика была сделана ставка. Потому что, если человека считают идиотом, он может вести себя, как угодно. Ни у кого не возникнет желания выяснить, что происходит. Дурачок же.
Но когда я начал трясти Матвей Егорыча на предмет возможного задания от Милославского кроме дебильного поведения, тот уперся намертво. Сказал, мол, не было ничего такого. Вот насчет шумихи, да. А больше — ничегошеньки. Так и сказал. Ничегошеньки. При этом глядя мне в глаза честным, преданным взглядом. Подозрительно честным и подозрительно преданным. Естественно, это мои подозрения, что Матвей Егорыч не договаривает, усилило многократно. Однако, сдвинуть с мертвой точки деда уже не смог.
— Жорик, говорю же. Приехал, переночевал, шлялся ночью по кладбищу. Хотя трындел, мол, страшно тебе. Но недолго. Но шлялся. Думаю, что-то прятал. Коробка была, да. Потом просил навестить, когда придет момент, и вести себя так, чтоб много шуму было. Об остальном, ни слова. Ну, а момент, само собой, это Сенька позовёт. Мол, весомая причина будет. Поэтому, как Семен сказал, что ты на работу выходишь, дело ответственное, надо поддержать, мы собрались с Андрюхой и поехали.
— А Переростку что известно? Он в курсе?
— Обижаешь… — Матвей Егорыч оскробленно закряхтел, — Я только обмолвился, что помощь нужна, а какая не объяснял. Да брат у тебя хоть дураком выглядит, все равно башкой соображает. Это я про Андрюху, если что. Понял, дело серьезное. Лишних вопросов не задает. Он тебя родным считает, Жорик. Даром, что двоюродные.
В итоге, я махнул рукой на свои попытки разговорить Матвея Егорыча до конца. Если он не желает откровенничать сейчас, значит, не скажет ни хрена. Дед упертый до ужаса. В любом случае, мы пришли с ним к следующему выводу. Мне надо съездить в Зеленухи и найти ту коробку, которую спрятал Милославский. Вообще, конечно, только с дедом Мотей можно было вести столь абсурдный разговор, в котором я говорю о самом себе в третьем лице и это не вызывает у него вопросов. Тут настоящий Жорик, чем бы он не руководствовался, реально был прав, обратившись за помощью именно к Матвею Егорычу. В остальном, о мотивах Милославского гадать можно сколько угодно, это все бесполезно. Первым делом нужна коробка.
Поэтому во время семейного совета, который у нас сложился за ужином, сообщил Стасу, что поедем мы с ним. Подробности разговора с Матвеем Егорычем расписал, только когда остались вдвоем. Остальным знать об этом вредно и, вполне может быть, что опасно. Сенька, правда, надулся и объявил нам бойкот.
План разработали втроем, я, Соколов и Матвей Егорыч, который в ночи пробрался к нам в комнату. Говорить приходилось тихо, чтоб не разбудить спящего Семена. Внешне все должно выглядеть так, будто мы со Стасом отправимся к поезду проводить гостей.
И вот теперь, сидя на вокзале, мы приступили к реализации этого плана. Предварительно купили два билета. Правда, приобретали их дед Мотя и Андрюха, который в происходящем ни черта не понимал, но подозревал, что-то затевается. Переростку на вопрос, почему едем мы, а билеты покупают они, дед Мотя сказал:«Потому» и разговор быстро завершился. Вот умеет дед в одну фразу вместить глубокий смысл. Что есть, то есть.
Семена изначально брать не хотели, однако Младшенький прицепился, как репей. Сказал, если оставим дома, он все равно сбежит и тоже поедет на вокзал. Потому что, у нас какие-то движухи, а он опять ничего не в курсе. В итоге решили, чем больше народу, тем сильнее суета. А суета нам нужна очень.
Но, как уже бывало не раз, ситуация вышла совсем не та, которую мы планировали.
Глава 14. Стасик
Я с трудом представлял, как мы сподобимся уехать так, чтоб никто не понял, что это был запланированный отъезд. Но Жорик сказал, не ссы, дед Мотя не подведет. Ему дали задание, навести суету, значит, суета точно будет. В принципе, в деда Мотю я верил крепко, особенно в его способности на ровном место творить какую-то лютую дичь, но все равно имелись сомнения. Я пытался даже придумать детальный план, чтоб наверняка все получилось, но Милославский уверял, в таких делах лучше импровизировать.
Мы стояли на перроне, ожидая, когда подадут поезд. Он был проходящим, поэтому, несмотря на долгое время стоянки, надо не просрать нужный нам состав.
Со всех сторон толпились люди. Справа, например, на чемодане сидела мамаша с пацаном лет пяти-шести. Чуть подальше — с огромным баулом и какими-то пакетами, стоял священник. Это, кстати, немного выглядело странно. Не сам факт наличия батюшки в данном времени. Сейчас, как раз, вроде бы церковь даже приветствуется. По крайней мере, для простых обывателей. Насчет партийных чинуш не сильно уверен. Просто картинка смотрелась несколько удивительно. Куча уезжающих в путешествие людей, и среди них — высокий крепкий мужик, который, к тому же еще, был одет не по гражданке, что говорится.