«обхсс–82»

Барчук Павел

Дед фыркнул, пожал плечами и исчез в кухне. Попутно прихватив с собой Андрюху. Правда, несколько комментариев в адрес мажора все-таки прозвучало. Про змею, пригретую на груди, про совместный поход в разведку, который Жорику точно не светил, и про то, что в детстве надо было драть кое-кого какой-то Светке.

— Идём. — Жорик кивнул мне в сторону одной из спален. — Договорим. Пока все заняты. Не факт, что потом удастся. Сам видишь, мне тут очень весело. Я так понимаю, видимо где-то там, в небесной канцелярии, решили компенсировать отсутствие родни в обычной жизни и отвесили по полной здесь.

Мажор ткнул пальцем куда-то в потолок. Наверное, намекая на высшие силы. Я оглянулся. В кухне суетились

дед, Андрюха и Тоня. Вернее, Тоня суетилась, а эти двое больше ей мешались под ногами. Но зато никто не смотрел на меня. Поэтому тихо выскользнул в коридор, а затем протопал вслед за Жориком в спальню.

— Слушай…Не могу понять. Дюма… Ага. Вот он. — Как только оказались в комнате, мажор подошел к книжным полкам, где рядами выстроились различные собрания сочинений, и поставил «Графа Монте-Кристо» среди остальных таких же. По крайней мере, обложка действительно выглядела, как у всей серии, один в один. Жорик еще буквально минуту задумчиво смотрел на занявший свое место том, потом развернулся, подошел к креслу, которое стояло возле окна и плюхнулся в него, закину ногу на ногу. Я устроился на второе, такое же.

— У меня четкое ощущение, будто Милославский тут занимался мутными мутками… — Мажор продолжал о чем-то размышлять, постукивая пальцами по подлокотнику.

— Что имеешь в виду? — Я покрутил головой, осматривая комнату. Неплохо по местным меркам. Мебель явно не заводской работы. На заказ, что ли, делали. Кровать двуспальная. С матрасом. Шифоньер, две тумбы, диванчик у стены. Все в тон.

— Да не пойму сам пока. Только не было Жорику срочности и необходимости менять стезю по жизни. Он в Академии учился через задницу. Его чуть не поперли два года назад. Офигевший тип был.

— Прям как, ты, да?

— Ой, иди в жопу. Понял? Прям, как я. И что? Не это важно. Почему Милославский вдруг резко все поменять? Не понимаю… ну, ладно. Ок. Официально — родители погибли…

Мажор тут же замолчал. Сразу понял, что сказал лишнего. Вот гаденыш. Значит, не торопится пацан со мной откровенничать.

— Так…А неофициально? — Я в наглую уставился прямо в его недовольную физиономию. Ненавижу, когда из меня делаю дурака. — Уточнение было не просто так. Значит, настоящая версия от официальной весьма далека. Верно?

Он раздражаясь, поджал губы. Видимо, ругал сам себя за то, что проболтался.

— Жорик…Давай так. У нас особо выбора нет. Нам рассчитывать не на кого. Мы либо доверяем друг другу и пытаемся совместными усилиями разобраться со всем этим. Либо расходимся. Потому что в другом случае ничего хорошего не выйдет. Я согласен, что внешне все выглядит непонятно. Смысла не было твоему парню резко вдруг полюбить наши доблестные органы милиции. Но, может, просто как раз причина в той информации, которую ты не хочешь рассказывать?

— Блин… — Мажор потер лоб. — Ну… ладно…В общем, отец Милославского предатель. Типа того. Об этом, естественно, не знает никто. Во время войны работал на немцев. Потом взял себе другое имя и другую биографию. Он не Милославский на самом деле. Все последующие годы благополучно жил с чужим лицом. Так можно сказать. Ухитрился влезть в ЦК. Поднялся по партийной линии. Потом… там с матерью тоже тема вышла не ахтец. Они на пару подставили матерного брата. Потому что папенька, вроде, как случайно, чуть не устроил диверсию на авиационном заводе. Еще спустя какое-то время, маман по неосторожности убила женщину, которая забеременела от мужика по имени Женя Кац. Женя Кац в военное время трудился вместе с Милославским на фашистов. Мать его любила. И кстати, этот Кац настоящий отец Жорика. Когда я оказался в прошлый раз в 1980, то вся история подходила к развязке. Были фотографии военного времени. На них Аристарх запечатлен в настоящем своем статусе. В окружении немцев.

В дружеском окружении, как ты понимаешь. Вот из-за этих снимков и пошла волна. В итоге, мать с разгону ухерачила машину в овраг. Вместе с Аристархом. Тот приехал в деревню, чтоб силой забрать фотки, потому что прятала их у себя маман. А мы в то время оба были в Зеленухах. Видимо, надеялась с помощью снимков, если что, прижать мужа. Он нас потащил в поля. Ну, если более конкретно, то в лес. Они погибли, а Жорик остался, соответственно, жив. Но, как рассказали мои родственники, ни черта не помнил и не знал. Это логично. Его же не было в тот момент дома. Ну, то есть в самом себе. Там я тусовался. Соответственно, гибель родителей — несчастный случай.

Мажор замолчал, глядя на меня с ожиданием. Мол, что скажу. А я не знал, что сказать. Потому как мозг завернулся на хрен от того, что он выдал. Как-то не ожидал столь закрученного сюжета, если честно. Война, предатели, левый мужик, от которого рожали все подряд. Блин, а я еще своей ситуацией был недоволен. Но главное не это. На самом деле. Меня поразило то, что мажор не подумал сразу о самом очевидном.

— Ты думаешь, будто гибель члена ЦК списали бы на несчастный случай и успокоились бы? Серьезно? В обстоятельствах, которые никто не смог адекватно объяснить? — Я с удивлением смотрел на мажора. Вроде не глупый. Нет, вслух ему этого не скажу, конечно. Так-то он совершенно невыносимый тип. Каждые полчаса возникает непреодолимое желание дать ему в морду. Но ведь не идиот.

— Не понял… — Жорик подался вперёд. — Погоди…Ты имеешь в виду, что действия Милославского-младшего были не совсем его решением? Или что?

— А вот давай прикинем. — Я вскочил с кресла и принялся ходит кругами по комнате.

Так легче думалось. Старая привычка. Если надо было выстроить в голове какую-то схему, всегда принимался вышагивать по определенной траектории. Мне реально помогало. Не могу думать, сидя на месте.

— Вот представь. Погибает член ЦК. С женой. На месте гибели — только сын. И он же — единственный свидетель. Верно я понял?

Мажор кивнул.

— И что? Ты на полном серьезе считаешь, будто он развёл руками, сказал, не знаю, не помню и его оставили в покое? Вот уж не думаю. Скорее всего, твоего Георгия Аристарховича неплохо потягали комитетчики.

— О блин… — Мажор откинулся назад, на спинку кресла, и уставился в пустоту. Ему явно подобная мысль даже в голову не приходила. А зря. Она, эта мысль, как раз должна была стать первой версией происходящего.

— Уверен, было что-то если не такое, то наподобие. А тут, представь, очень неудачно для них и очень удачно для себя, пацан вдруг ни черта не помнит. Странно. Я бы на их месте точно зацепился за пацана. А теперь смотри, еще какая история…Я тут с одним человеком общался вчера. Отец моего армейского товарища. Второй секретарь горкома. И вот что он сказал…Министр МВД сейчас некий Щелоков. Я так понял, что мужик конкретно злоупотребляет своим положением. А если это делает он, то значит, и многие, приближенные к нему. Это ментовская тема. Точно тебе говорю. Опять же, кто бы ему это позволил, если бы не…Мляха муха… — Я замер посреди комнаты, оценивая мысль, которая неожиданно появилась в моей голове.

— Ты чего? — Милославский заволновался. — Что, блин, за лицо? Ты меня не пугай. Я в прошлый раз угребся разбираться с детьми. Родными, приёмными, внебрачными. Теперь вообще какой-то детектив выходит. Да еще с присутствием товарищей, которые нам совсем не товарищи. Потому что, с этими договариваться сложно. Даже в современной, моей… то есть, нашей жизни. А тут вообще, наверное, все идейные. Суки…

— Год сейчас какой? — Я в ответ посмотрел на Жорика. Вопрос был не к тому, что я вдруг забыл. А к тому, чтоб он включил, наконец, соображалку.