«обхсс–82»
Шрифт:
Чтобы выяснить, что там ещё потребуется, Матвей Егорыч разыскал каким-то удивительным образом огромную поваренную книгу. В ней, теоретически, должны были быть все ответы на все вопросы, касающиеся приготовления еды. В том числе и пирожков.
Удача нам поначалу улыбнулась. Мы обнаружили целый раздел про выпечку. Но трудности начались уже с первой страницы. Оказалось, что тесто бывает разных видов.
— Вот ты ж, едрёна вошь… — Возмутился дед, слушая рецепты, которые я ему зачитывал вслух. — Тесто им разное подавай. Тесто, оно и есть тесто. Понабрались барских замашек. Стоп! Жорик, давай вот это, которое «обыкновенное».
— Ну, да…Если он будет. Этот другой раз. — Буркнул я себе под нос и полез за мукой.
— Ты мне потрынди еще. Тоня тут живота не жалея пашет на вас. А ты помочь не хочешь. — Матвей Егорыч погрозил мне пальцем.
А я, как раз, помочь был не против. Главное, чтоб все живы остались. А то пирожкам потом самое прямое назначение выйдет.
Налив в кастрюлю молока, мы добавили туда половину брикета дрожжей. Я даже не знал, что дрожжи могут выглядеть именно так. Как кусок отвратительно воняющего мыла. Сколько надо было точно, мы в описании не нашли. Кто ж знал, что в начале книги были просто перечислены технологии приготовления разного теста, а дозировку и все остальные моменты надо искать дальше. Решили довериться интуиции деда Моти. Вернее, это он решил, я не спорил. По крайней мере, Матвей Егорыч был совершенно уверен, что она, интуиция, его не подведёт.
— Не сцы, Жорик, я вон своему козлу только сам еду готовлю. Бабке не доверяю.
Утверждение было больше пугающее, чем обнадеживающее, но спорить я не стал. Добавили соль, сахар и яйца. Сначала одно яйцо, но дедова интуиция снова проснулась. Она настояла на том, чтоб мы добавили ещё два, а лучше три.
— Яйцами тесто не испортишь. — сказал Матвей Егорыч и разбил сразу пять.
Дело оставалось за мукой. Муки решили сыпать на глаз, но в отличие от интуиции глаз Матвея Егорыча точно подвёл. В кастрюлю высыпалась добрая половина пачки. Вторая половина высыпалась на пол.
— Да ты не убирай. Погоди. Все равно Стас твой скоро там, в комнатах, закончит и сюда придёт. Что ж по сорок раз воду тратить. Тем более, вдруг еще насорим. — Пресек дед Мотя мои попытки собрать муку. Ты вон, давай, лучше тесто меси. Тут сила требуется. Отбить его нужно.
Я искренне пытался выполнить задание деда. Но с пятой неудачной попытки, мы поняли, надо добавлять ещё молока. Матвей Егорыч налил остатки из бутылки, потом, подумав одну секунду, разбил еще ещё одно яйцо.
— Не многовато? — Не выдержал наконец я.
— В самый раз. — Матвей Егорыч с любовью посмотрел на странную смесь, получившуюся в кастрюле.
Тесто стало податливым, но недостаточно пирожковым. Потому что лепить из него что-то вряд ли получилось бы. Оно расплывалось в разные стороны. Теперь опять надо было добавлять муку. Я печально заглянул в пустую пачку из-под муки. Затем посмотрел на пол и решил, что пол у нас на кухне вполне чистый, а муки насыпалось с горкой, поэтому принялся аккуратно, ложкой, собирать ее в мисочку.
В итоге, несмотря на то, что нам периодически пришлось добавлять то муки, то молока, мы с Матвеем Егорычем всё-таки приготовили тесто. Вернее, нечто, отдалённо на тесто похожее. Какое оно получилось, было уже не важно, потому что мука, яйца и молоко закончились. По дальнейшей технологии его надо было накрыть крышкой и поставить в тёплое место для брожения.
Самым тёплым местом была батарея. Но это — зимой. А сейчас —
На данном этапе моя логика с интуицией Матвея Егорыча вступили в спор. Логика говорила, что не стоит. Интуиция говорила голосом деда Моти — не бзди. Надо только чуть включить духовку.
Тесто и правда пошло. Может, из-за того, что ему в духовке понравилось, а может, из-за того, что Матвей Егорыч в процессе добавил остатки дрожжей. А может, его и так много было уже. Мы только успевали выгребать излишки и в срочном порядке лепить пирожки.
— Так…А с начинкой то что? — Матвей Егорыч обвел взглядом кухню. На глаза ему попалась небольшая вазочка с конфетами. Там лежали ириски и карамельки. — Вот! В духовке тепло. Они растают. Получится вкусно.
У меня снова появились определённые сомнения. Но дед Мотя принялся уже запихивать конфеты в тесто. Причем приходилось делать это быстро, потому что тесто вдруг решило, что наши попытки его «поднять» должны увенчаться успехом и поперло в разные стороны.
Решив, что уже достаточно налепили, потому что количество пирожков стало каким-то слишком большим, мы остановили процесс. Тем более что для начинки уже ничего не осталось.
Мы решили начинать выпекание. Технология, в принципе, была понятной. Нужно смазать противень маслом и выложить на него наши корявые заготовки. Так и сделали…
Когда первая партия была почти готова, послышались шаги из комнаты. Вытирая пот со лба, в комнату вошел Соколов. Вернее, не совсем вошел. Больше подойдет слово «появился». Он, прежде, чем взяться за уборку, снял рубашку и брюки. Взамен Матвей Егорыч выдал ему какие-то треники, походу, Андрюхины, и старую футболку. Стас нес ведро с тряпкой. В кухню входил, пятясь задом. Поэтому оценить нашу хозяйственную деятельность сразу не мог.
Он поставил ведро, ополоснул тряпку, выкрутил ее и, выпрямляясь в полный рост, повернулся к нам лицом. В такой позе, с открытым ртом он и замер. Полусогнутым.
Несколько секунд молча смотрел на то, что было вокруг, видимо, оценивая масштабы бедствия. Потом закрыл рот. Мы же, стояли и улыбались. Матвей Егорыч, потому что искренне считал, что мы — молодцы. Я — потому что лицо у Соколова выглядело натурально охреневшим.
Первая партия пирожков была почти готова. Из духовки, кстати, тянулся не такой уж плохой аромат. Остальные «заготовки» ожидали своей очереди везде. На столе, на подоконнике и на табуретке. На полу была мука вперемешку с парой яиц, которые в процессе приготовления теста не попали в кастрюлю. Пачка масла, про которую дед Мотя забыл, расплавилась от тепла духовки и растекалась на столе. Мы с Матвеем Егорычем не отличались от кухни. Все были в муке и местами в тесте. Тесто было даже в волосах. В раковине плавала кастрюля. Остатки теста напрочь забили слив, обиженные тем, что им не суждено стать пирожками.
В этот момент хлопнула входная дверь и послышались голоса Тони с Андрюхой.
— Если вернулась та самая Антонина, — Сказал Соколов, — То, наверное, мне страшно. Думаю, было бы гораздо лучше, если бы она задержалась часа на три. Но от судьбы не спрятаться.
С этими словами он пошел обратно, из кухни в коридор, иногда оборачиваясь назад. Как будто надеялся, что все происходящее — сон. Сейчас он моргнёт и всё исчезнет. Но мы были суровой кулинарной реальностью. По крайней мере, исчезать точно не собирались.