«обхсс–82»
Шрифт:
Правда, когда проснулся, немного отпустило. Может, правда, бриллианты оказывают на людей влияние, если на них долго смотреть. Как кольцо всевластия. Вот прошла ночь и все. Мне уже не хочется раздербанить шкатулку между нами с Семёном.
Тоня накормила меня завтраком и я отправился в отдел.
Честно говоря, сильно надеялся, что моего наставника на месте не окажется. Но он оказался. А потом последовал этот странный разговор.
Более того, после беседы о родителях, причём выражение лица у Петра Николаевича было такое, будто он искренне интересуется моей жизнью, которая при любом раскладе вообще ему не всралась, он стал задавать еще более странные вопросы.
— Скажи, а вот Цинёв Георгий Карпович…Говорят, они с твоим отцом неплохо ладили.
Вот тут я понял, нужна срочная причина, по которой мне надо свалить. Очень срочная. Потому что вообще не знаю, о чем речь. А поэтому шанс вхерачиться в жир ногами сейчас нереально велик. Я даже приблизительно не понимаю, кто это такой. Скажу, мол, ладили. А если, нет? Или опровергну эту информацию, а они, может, кореша были. Аристарх и этот Цинёв-Хренёв.
— Ох, ты черт! — Я резко согнулся в три погибели и застонал.
— Что такое? — Петр Николаевич выскочил из-за стола и подбежал ко мне.
— Ой, подождите…Боль адская. Будто сразу отказали и печень и почки. И эта… Селезенка.
Мляха-муха… Ещё бы вспомнить, что, где находится. За какой бок держаться. За правый или левый. В итоге решил, просто оставаться в позе китайского иероглифа.
— Георгий, ну, ты чего? Скорую давай. Это же приступ очевидно какой-то. Может, аппендицит? — Опер либо действительно был взволнован, либо так хорошо притворялся. Но мне, честно говоря, глубоко наплевать. Надо просто быстрее свалить отсюда.
— Обейдусь без скорой. Родня вчера из деревни приехала. Мамина. Сами представляете, какие гостинцы привезли. Ну, не удержался. На ночь так натрескался. Да еще и выпили. Самогон. Там дед Мотя…
Опер смотрел на меня, как на идиота, потому что нес я, конечно, полную ахинею.
— Петр Николаевич, простите, можно мне сейчас уйти. Я все понимаю…Но сил нет.
Для пущего эффекта начал даже подвывать.
— Слушай, нужно к врачу обязательно. Ты смотри, у тебя лицо, какое бледное.
Я встал со стула, и попятился к двери. Не разгибаясь. А сам думаю, конечно, бледное. Побледнеешь тут, если засада полная.
— Прям сейчас к врачу. Сразу. Ничего? Можно? То есть, разрешите? — Бормотал я, продолжая двигаться к выходу.
Задом уткнулся в дверь, нащупал, не оборачиваясь, ручку и выскочил из кабинета.
По коридору пронёсся вниз. Успокоился только на улице. Остановился, переводя дыхание.
Чертов Жорик. На хрен ему понадобился этот дебильный ОБХСС? Чего не сиделось в Академии? Пошел бы, блин, в международную тему. Устроился бы где-нибудь каким-нибудь атташе. Или секретарем. Да кем угодно.
Поднял голову и посмотрел на окна. Главное, что кабинет, где мы сидели с опером, общаясь, между прочим, приватно, находился на другой стороне.
— Надо соскакивать. — Сказал я вслух, непонятно кому, и в ускоренном темпе стартанул с территории отдела.
Вообще, конечно, лучше всего, реально добиться, чтоб меня поперли с этой стажировки. Не знаю, зачем она была нужна настоящему Милославскому. Но я точно не собираюсь ни в какой ОБХСС. Мало того, оно мне нахрен не сдалось, так ещё и опасно.
Выскочил на улицу и свернул направо, планируя пройтись до ближайшего метро. Заодно подумать, как избавить советские органы от моего сомнительного присутствия. Нам однозначно лучше быть порознь. Мне и органам.
Однако, именно в этот момент, навстречу попался какой-то парень. Он шел с бутылкой кефира в руке. Учитывая, что ни он, ни я внезапного столкновения не ожидали, как всегда и бывает в таких случаях, усандалились друг в друга со всей силы.
Глава 10
Стасик
— Твою ж мать! Ну, что за день?!
Пацан, опустив голову, рассматривал, как по его джемперу из тонкой, явно не советской шерсти стекает густой советский кефир.
— Ты че, блин, в глаза долбишься?! — Сорвался я на этого придурка.
Просто все вышло неожиданно. Купил себе кефирчика, называется. Душу порадовать. Мне сильно было любопытно вот что. Много раз слышал от людей более старшего возраста, будто в союзе все в миллион раз лучше. И молоко делали из молока. И хлеб из хлеба. И мясо из мяса. Поэтому, пока топал от управления вневедомственной охраны, заскочил в первый попавшийся гастроном, чтоб проверить миф о советской продукции лично. В армии у меня такой возможности, естественно, не было. В поезде я тихо охреневал и о подобных вещах совсем не думал. С вокзала мы сразу поехали к Исаеву. Там выпили и закусили домашней едой, приготовленной матерью Олега.
А вот теперь стало очень любопытно. Взял себе булку и кефир. Благо, деньги у меня имелись. В армии, нам даже зарплату выдавали. Бережливый Соколов ухитрился ее приныкать до дембеля.
Булка испарилась в первые же пять минут. Может, конечно, с голодухи. Однако вкус заметно отличался. Это, да. Про цену я вообще молчу. Мне вот этот расчет в копейках казался чем-то удивительным и смешным.
Кефир только открыл, намереваясь продолжить дегустацию. И тут этот дебил выскочил из-за угла.
— Слышишь! Кто долбится?! — Пацан поднял голову, оторвавшись от испорченной вещи.
Узнал его сразу. Тот самый мудак, который толкнул меня на вокзале. Просто я в момент нашей первой встречи обратил внимание не только на его фирменные шмотки, но и на характерную внешность. Про таких говорят — «красавчик». Эти глаза, синего цвета, больше подошли бы какой-нибудь девице. Мужику они вообще ни к чему. Слишком выразительные. Сейчас, вблизи, еще рассмотрел родинку. Как у этого… Блин…Фильм был старый про гардемаринов. Точно! Вот кого он мне напоминает.