Обитаемый остров Земля
Шрифт:
* * *
«Самой ранней формой когнитивной репрезентации является наглядно-образное представление предмета или события. Такой же полуизобразительный характер имели и исторически первые средства графической фиксации информации. На рис. 197 показана идеограмма, описывающая (или изображающая?) военный поход индейцев джиба против одного из племен сиу. На этом рисунке (а) означает базовый лагерь, (б) вождя, (в) палатки врагов, (д) вождя племени сиу. Схватка произошла на берегу реки (г); (е) и (ж) означают тела убитых и захваченные трофеи.
Рис. 197. Идеограмма индейцев джиба
Аналогичные тексты-изображения в изобилии встречаются в пещерах, например, в Сибири или в Северной Испании. Они возникли десятки тысячелетий назад. Разумеется, их еще нельзя считать письменным памятником. Вместе с тем можно отметить присутствие двух важных элементов всякой письменности: реконструкция содержания мышления (последовательности представлений) осуществляется в материализованной, знаковой форме, и, кроме того, необходимо заранее знать значение отдельных фигур, чтобы правильно «прочитать» изображенное «сообщение»…
Следующим этапом, который обнаруживается как в шумерской, так и в древнеегипетской культуре, была сильная стилизация, или стандартизация, идеографических элементов. Благодаря этому обеспечивалось более надежное распознавание. Знаки стали однозначнее, а их изготовление уже меньше зависело от индивидуальных умений. Появилась возможность передачи сообщений между людьми, которые совершенно не знают друг друга…
Можно также утверждать… что пиктографический
Эта стадия развития, которую прошли все известные в настоящее время письменности, характеризуется ограниченностью выразительных возможностей. Огромное количество знаков для понятий, которое должно дополняться в случае выделения нового понятия еще одним индивидуальным знаком. И кроме того, существовали еще специальные знаки для обозначения связей между понятиями. Значительные трудности возникали при этом в случае изображения достаточно абстрактных, не имеющих конкретных референтов понятий…
Эффективное познание и господство над природным окружением тесно связано со способностью образовывать все более абстрактные классы понятий. Именно этому мешал изобразительный характер знаков пиктографического письма. Конечно, с помощью стилизации и метафорической символики можно добиться передачи абстрактного содержания конкретно-наглядными средствами. Но при метафорическом применении знаков возрастает многозначность их возможного истолкования. Затрудняются процессы чтения (или распознавания), значительно осложняется обучение. Подобные трудности не должны быть чрезмерными — письмо как инструмент деятельности должно быть доступно произвольному управлению со стороны субъекта. Вместо того, чтобы дать универсальное средство выражения любых мыслительных результатов, это направление письменности заводит в явный тупик…
В силу указанных причин пиктографическое письмо было заменено другими формами письменности. Этот процесс протекал очень медленно и трудно. Он продолжался около 2 тыс. лет. Такая длительная задержка в развитии более эффективных форм письменности объясняется, пожалуй, тем, что из-за самоочевидной наглядности конкретных образов они должны были казаться наилучшим средством передачи информации о предметах и событиях. Преодоление пиктографического этапа осуществлялось с помощью использования многочисленных смешанных форм. Особенно отчетливо это развитие прослеживается на примере эволюции египетских иероглифов. Однако оно характерно почти для всех древних языков (за исключением китайского, где идеологические факторы обусловили задержку развития на тысячелетия) и протекает по примерно одинаковой схеме в случае шумерской и хеттской клинописи, минойского письма, письменности народов, населявших Индостан, а также древних цивилизаций Нового Света…
…необходимость освобождения от пиктографического принципа обоснована. Но в каком направлении должно происходить дальнейшее развитие письменности? В принципе имеется лишь одна альтернатива: введение знаков не для иконических, а для акустических репрезентаций мысли, иными словами, введение знаков, замещающих звуки речи. Задним числом решение проблемы кажется предельно простым. В действительности же признание этого принципа натолкнулось на серьезные трудности. Почему? Прежде всего потому, что совершенно неясно, как должны выглядеть эти знаки для звуковых комплексов. Можно было бы предположить, что эта проблема была разрешена каким-либо гениальным ученым или философом. Судя по всему, такого гения нигде и никогда не было…
Первое из найденных решений состояло в том, чтобы подставить изображения вместо звуковых конфигураций отдельных слов. Речь идет о принципе шрифта-ребуса. Декодирование значения из текста осуществляется как бы на обходном пути: сами знаки обозначают звуковые структуры и лишь эти последние репрезентируют наглядные признаки понятия. Легко понять, что этот принцип впервые позволяет также осуществлять графическую фиксацию существующих в устной речи абстрактных понятий. Чтобы понимать этот тип письменных знаков, необходимо иметь в памяти двойную репрезентацию отношений: во-первых, между графическими элементами и звуковыми структурами; во-вторых, между звуковыми структурами и признаками обозначенного объекта или группы обозначенных понятий как абстрактного понятия…
Разгадывая ребус, мы связываем изображения банки и ноты, получается «банкнота», поста и ели — получается «постель», коня и яка — получается «коньяк». Это уже не иконо-, а фонограммы, знаки для последовательностей звуков, обозначающих совершенно другие понятийные признаки. Знак теряет здесь графическое сходство с обозначаемой вещью. Связь между звуковыми признаками и понятийными признаками устанавливается только в когнитивных структурах памяти…
В египетских иероглифах в течение длительного времени сосуществовали обе формы репрезентации. Соответствующие фонограммы иллюстрирует текст, показанный на Рис. 198.
Рис. 198. Египетский иероглифический текст
В верхней группе иероглифов трон служит фонограммой звуков «ст», полукруглая краюха хлеба — акцентированного звука «т», а яйцо и сидящая женщина являются детерминативами, или определителями: яйцо указывает на женское начало, фигурка — на отношение к супруге фараона. Все звуки являются согласными. Гласные не записывались и должны были добавляться при расшифровке: «Асет» (Исида) — имя богини. Во второй группе ласточка обозначает, с одной стороны, понятие «великий» («большой, высокий»), а с другой — комбинацию звуков «вр». Изображение губ — акцентированное «р», а хлеб — снова «т». Теперь можно прочитать слово «верет», что значит «великая женщина». Гриф замещает комбинацию звуков «мт», которая усиливается в последней согласной присутствием краюхи хлеба. Флаг слева как фонограмма замещает звуки «нтр», в качестве же идеограммы является знаком бога. Читается «мут-нетхер», или «мать бога». В четвертой группе фонограмма изображения корзины читается как «нб» — «господин». Хлеб добавляет звук «т». Нижний знак в качестве фонограммы является звукосочетанием «пт», а качестве идеограммы — знаком неба. Получаем «небед пед» или «госпожа неба», что является одним из титулов Исиды…
Использование фонограмм, однако, также сопряжено с явными трудностями. Хотя процедуру наполнения гласными можно было сделать достаточно однозначной, сохранялась слишком высокая неопределенность окончательной смысловой интерпретации. Один и тот же каркас согласных мог быть одинаковым для нескольких в семантическом отношении совершенно различных понятий. Это подтверждается огромным количеством примеров. Приведем только один из них. Слово «м-н-х» имело три значения: 1) папирус (в смысле «растение»), 2) юноша, 3) воск.
Чтобы добиться при чтении большей однозначности, вводились так называемые детерминативы. Фактически они представляли собой нечто среднее между родовыми понятиями и семантическими маркерами, указывающими ту область смыслового пространства, в которой локализовано значение слова в данном контексте. Когда имелся в виду папирус, то этому слову предшествовал идеографический знак, определявший его связь с растениями. При значении «юноша» изображалась мужская коленопреклоненная фигурка, «воск» — знак для веществ и минералов.
Интересно, что имелись специальные детерминативы, указывающие на отношение иероглифа к абстрактным понятиям или к метафорическим выражениям. Аналогично абстрактное понятие «возраст» символизировалось изображением мужчины с опущенной головой, процесс поиска — фигуркой ибиса. Во всех этих случаях речь идет о своего рода метафорической стилизации, в основу которой положено новое использование древних пиктографических элементов иероглифической письменности…
Корни шумерских слов были однослоговыми. В результате знаки, обозначавшие различные слова, стали также обозначать отдельные слоги. Что касается выразительных возможностей шрифта, то это имело как отрицательные, так и положительные следствия. Главный недостаток состоял в том, что один и тот же слог мог иметь множество различных значений. Эта многозначность редуцировалась, как и в древнеегипетской письменности, с помощью использования детерминативов. Так, все слова, которые обозначали что-либо деревянное, сопровождались знаком «дерево»…
Относительным преимуществом однослоговых корней была возможность применения агглютинации — способа образования производных слов и грамматических
Слоговая основа шумерского языка и обусловленный ею агглютинационный способ образования новых слов и графических знаков привел к исключительно важному для развития письменности следствию.
За 2500 лет до н. э. древнешумерское письмо состояло примерно из 2000 пиктографических знаков. В течение следующих 500 лет в результате введения звуковой символизации и превращения идеографических элементов в (преимущественно) детерминативы объем необходимого для коммуникации запаса знаков снизился до 800. И это произошло в то время, когда значительно усложнились торговля и отношения собственности, право и государственное устройство, получили развитие наука и культура. Значит, несмотря на уменьшение числа знаков, выразительные возможности письменности повысились. А может быть, это произошло как раз благодаря сокращению числа знаков? Вне всяких сомнений, дело обстояло именно так! В процессе более интенсивного использования аффиксов для изменения значения, переструктурирования и новообразования слов из сходных слоговых компонентов были открыты комбинаторные способы систематического расширения лексикона без увеличения числа базовых графических знаков. Тем самым была почти решена проблема создания удобного инструментария графического выражения и фиксации потенциально бесконечного многообразия мыслей и образов…
Окончательное решение этой проблемы шумерами найдено не было. Возможно, слоговая природа языка препятствовала осуществлению последнего шага по расщеплению слов на фонемы, может статься также, что вследствие неоднократных завоеваний чужеземцами, привнесений и заимствований чуждых звуковых и семантических элементов перестройка шрифта по законам оптимальной организации когнитивных процессов стала просто невозможной. Во всяком случае, можно констатировать, что последующий шаг в этом историческом процессе был совершен в других регионах древнего мира…
Решающий шаг в этом процессе состоял в алфавитизации шрифта. Финикийский алфавит включал 22 буквы, обозначавших согласные звуки… Есть некоторые предположения о пиктографическом прошлом этих знаков, но они не получили сколь-нибудь надежного обоснования. Известны лишь более древний, состоявший из 80 знаков алфавит, который был найден в Библе (1300–1000 лет до н. э.), и аналогичный алфавит, сохранившийся после разрушения Угарита (1400 лет до н. э.). Описанный «стандартный» финикийский алфавит был обнаружен при раскопках в Библе и датируется началом I тысячелетия до н. э.
…исходной и основной формой человеческого языка является устная речь. С ее помощью можно выразить любые мыслимые содержания. Это обусловлено сегментацией и комбинируемостью звуковых единиц, которые возникли в результате разрушения генетически фиксированных программ порождения звуков многие сотни тысяч лет назад.
Открытие возможности аналогичного решения проблемы письма, то есть возможности перехода к графической символизации единиц звукового рисунка речи, безусловно, не было результатом размышлений какого-либо гения. Но после того как однажды знак был поставлен вместо звука, этот принцип должен был стихийно проложить себе дорогу…
Установление однозначного соответствия графических конфигураций и всех существующих в языке структур повышает выразительность письма до уровня выразительных возможностей устной речи. Все, что может быть выражено в слове, может быть также фиксировано в письменной форме. Кроме того, письменная речь стала гибким инструментом выражения и передачи всех новообразований мыслительной деятельности. Эти замечательные свойства обусловлены комбинаторным принципом использования алфавитных систем письменности, так как комбинирование знаков делает систему конструктивной: можно образовать бесконечное число комбинаций, объединив их в более или менее длинные цепочки слов. Трудности обучения письменности при этом сколь-нибудь заметно не возрастают. То, что техническим условием письма и чтения является заучивание всего лишь двух или трех десятков простых символов, представляется, учитывая гигантский выразительный потенциал письменности, настоящим чудом».
Уф-ф-ф!.. Пока закончили с цитированием…
* * *
Не знаю, как Вас, уважаемый читатель, но меня с некоторого времени начали настораживать слова типа «очевидно», «только», «единственный вариант» и т. д. и т. п. Реальная жизнь в ее многообразии весьма ощутимо отличается от «единственно возможной столбовой дороги» и довольно часто демонстрирует нам, что «очевидные выводы» на деле могут оказаться банальными заблуждениями…
Действительно ли столь «несовершенна» пиктографическая и иероглифическая письменность?.. Столь ли неоспоримы «преимущества» и «достоинства» алфавитного письма?.. Настолько ли «неизбежна» была та эволюция письменности, которая имела место быть?..
Попробуем в этом усомниться и посмотрим на разные виды письменности с несколько иных позиций…
Одна из основных функций письменности — передача информации. И именно на этой функции акцентирует внимание Ф.Кликс. Однако и у письменности, и у разговорного языка есть также и другие задачи!
«Обычно говорят, что язык есть «средство человеческого общения», не задумываясь о пустоте такой формулировки. А зачем же все-таки общаться? Более детально общение может быть раскрыто как организация социального взаимодействия, координация деятельности. В этом заключается коммуникативная функция языка…» (В.Курдюмов, «О сущности и норме языка»).
Заметим, что для решения какой-либо практической задачи, например — строительство башни, обеспечение координации совместной деятельности приобретает основное значение…
И вот тут-то все становится не столь уж «однозначным» и «очевидным».
«…само явление многообразия языков (термин заимствован у Вильгельма Гумбольдта) выглядит весьма загадочно. В самом деле, почему в мире так много языков? Их 5–6 тысяч, согласно подсчетам этнологов. Теория эволюции Дарвина, с ее механизмом приспосабливаемости к окружающей среде в ходе естественного отбора, в данном случае ничего не объясняет, так как обладание чрезмерным количеством языков не только не приносит пользы человечеству, но, наоборот, ему вредит. Так, если, например, рассмотреть ситуацию в рамках только одной лингвистической группы, то легко заметить, что качество языкового обмена в ее пределах зависит от степени развития лишь своего, «родного», языка. Что же касается выхода на уровень международных контактов, то и здесь всякое «языковое расточительство» (по выражению Стейнера) становится ненужным и лишь мешает взаимопониманию» (П.Рикер, «Парадигма перевода»).
Если лингвистическая группа мала (например, в небольшой стране), то серьезных проблем не возникает. А если страна большая, и в разных ее регионах жители разговаривают на разных диалектах?.. Тогда качество языкового обмена, очевидно, будет тем хуже, чем сильнее диалектное разнообразие. И здесь задача координации деятельности ложится в первую очередь уже на письменность, которая в некоторой степени нивелирует диалектные различия. Осуществляется же это за счет введения определенных дополнительных правил письма, в котором в итоге складывается два противоречивых принципа. В соответствии с одним из принципов алфавитного письма слова должны писаться так, как они произносятся; в соответствии с другим — слова должны писаться по некоей «традиции», закрепляемой в правилах орфографии.
Но при общении между разными народами не спасает и это — слишком велико различие языков…
В целом: в вопросе решения задачи коммуникации современная алфавитная система письменности вынуждена идти на всевозможные «ухищрения» от специально разрабатываемых правил орфографии до целой индустрии перевода.
Однако с этой же задачей гораздо эффективней в ряде случаев способны справляться другие формы письменности, построенные на кардинально иных принципах. Речь идет в первую очередь об идеографии, одной из разновидностей которой является иероглифика.
Термин «идеография» соответствует такому письму, знаки которого (идеограммы или логограммы) отображают не звучание, а значение слова. Эта привязка не к звуку (фонетике), а к значению (смыслу) слов дает идеографии целый ряд преимуществ.
«Прежде всего, идеографическое письмо передает достаточно полно и точно содержание любого словесного сообщения независимо от степени его конкретности или отвлеченности. Кроме этого, передаются (хотя и неполно) элементы структуры высказывания (словопорядок, словесный состав, некоторые грамматические формы и т. д.)» (О.Завьялова, «Лабиринты иероглифа. От древних гадательных костей до современного киберпространства»).
Идеографическое письмо пользуется строго фиксированными, устойчивыми по начертанию наборами знаков, в начертании которых может сохраняться некоторое, хотя бы символическое сходство с изображаемым предметом.
Кроме того, отсутствие привязки идеограмм к звуку позволяет сохранять неизменными знаки письменности даже при значительных изменениях разговорного языка весьма длительное время. Так, как это имеет место, например, в уже упомянутом ранее Китае (некоторые ученые считают, что китайские иероглифы существуют уже около 6000 лет).