Обитатели холмов

Адамс Ричард

День клонился к вечеру, дул легкий северный ветер, приносивший из полей Сидмонтона медовый запах, когда вдруг в «Улей» стремглав ворвался Шишак и крикнул, что появился Кехаар. Орех, подавив волнение, приказал всем держаться в сторонке и не мешать. Правда, поразмыслив, решил захватить с собой Пятика и Шишака.

Они нашли Кехаара в его гнезде. Оно стало зловонное, грязное — все в помете. Кролики никогда не оставляют помет в норе, и привычка Кехаара пачкать собственное жилище всегда вызывала у Ореха отвращение. Но на этот раз ему так хотелось услышать новости,

что он чуть не обрадовался скверному запаху.

— Рад снова видеть тебя, Кехаар, — сказал он. — Ты устал?

— Крыло устает. Шуть полетит, шуть не летит, но фсе в порядке.

— Хочешь есть? Собрать для тебя жучков?

— Карошо. Карошо. Отлишные ребята. Много жушков.

Для Кехаара все насекомые были «жучки».

Очевидно, все эти дни ему не хватало своих приятелей-опекунов, и он сам, пожалуй, даже обрадовался возвращению. И хотя теперь вполне мог прокормиться сам, Кехаар требовал той заботы, которую, по его мнению, заслужил. Шишак сбегал за кормом раз, другой. Кехаар гонял его взад-вперед до заката. Наконец, пронзительно взглянув на Пятика, он сказал:

— Местер Маленький Форожей, ты федь знаешь, што я принес, а?

— Понятия не имею, — ответил Пятик довольно резко.

— Тогда я скашу. Я облетать фесь этот холм, туда-сюда, солнце фстало, солнце село. Кроликов нет. Никого нигде.

Он замолчал, а Орех внимательно посмотрел на Пятика.

— Потом я летать фниз. Там на небольшом холме — ферма и большие дерефья. Снаете?

— Нет, не знаем. Но продолжай.

— Я покашу. Это недалеко. Уфидите. Там — кролики. Шивут в коробке, у шеловека. Снаете?

— У человека? Ты сказал «у человека»?

— Та-та, у шеловека. Под нафесом в коробке. Шеловек носит еду. Снаете?

— Да, такое бывает, знаем, — сказал Орех — Мне приходилось слышать. Это прекрасно, Кехаар. Ты очень старался. Но это не то, что нужно, так ведь?

— По-моему, там есть крольчихи. В ба-альшой коробке. А больше кроликов нет — ни в лесу, ни в поле. Во фсяком случае, я их не фидел.

— Плохо.

— Постой. Я еще скашу. Теперь слушай. Через день я лететь, когда солнце посередине неба. Я лететь к Большой Фоде.

— Значит, ты улетишь? — спросил Шишак.

— Нет-нет, пока нет. Но по дороге есть река, снаете?

— Нет, так далеко мы не заходили.

— Есть река, — повторил Кехаар. — И там город кроликов.

— На другой стороне реки?

— Нет-нет. Фы идти в эту сторону — фсе фремя поля. Толго бешать, потом прибешать в город кроликов, ошень польшой. За ним дорога из шелеза, и только потом — река.

— Дорога из железа? — спросил Пятик.

— Та-та, из шелеза. Фы не фидеть такой? Их делают люди.

Кехаар говорил с таким акцентом и так отрывисто, что кролики сами не знали, понимают они, о чем речь, или нет. «Дороги из железа» знакомы любой чайке, а приятели даже слышали о ней впервые в жизни, и когда Кехаар, устав объяснять, потерял терпение, лишь расстроились оттого, что так плохо знают этот мир. Орех торопливо размышлял. Две вещи все же ПОНЯТНЬР! Наверняка Кехаар нашел к югу от их холма большой кроличий городок,

и чем бы там ни оказалась злосчастная «дорога из железа», ни ее, ни реку переходить не надо.

Значит, если он понял правильно, все это не помеха.

— Кехаар, — сказал он, — давай кое-что уточним. Ни река, ни дорога не помешают нам попасть в кроличий городок?

— Нет-нет. На дорогу не надо. Город кроликов в кустах, в польшом поле. Много подрушек.

— Сколько туда идти? Я хочу сказать, до городка?

— Думаю, тфа дня. Это талеко.

— Спасибо тебе, Кехаар. Ты столько сделал для нас. Отдыхай. Завтра ты получишь столько еды, сколько захочешь.

— Спать. Зафтра много жушков, та-та.

Кролики вернулись в свой «Улей». И начался долгий, беспорядочный спор. Обычно именно в споре кролики и принимают решение. Весть о большом городке, который лежит всего в двух или трех днях пути на юг, всколыхнула и взбудоражила маленькую колонию, как монетка, брошенная в глубину, всколыхнет поверхность воды и мелькает, покачиваясь, исчезая, пока не достигнет твердого дна. Орех решил дать всем выговориться вдоволь, и кролики наконец выдохлись и уснули.

Наутро жизнь пошла своим чередом — кормили Кехаара, грызли траву, играли и рыли норы. Но как капля, которая постепенно набирается влаги, пока не станет слишком тяжелой и не сорвется с ветки, так и каждый кролик постепенно понял, что надо предпринять. Днем Орех уже точно знал, что делать. Так случилось, что на рассвете следующего дня он рассказал об этом на обрыве, где рядом оказались Пятик и еще трое. Собирать общее собрание нужды не было. Все и так решили. Когда об этом узнают те, кто не был с ними, они сразу поверят его словам, поскольку в каждом медленно зрело решение.

— Кехаар сказал, что городок, который он видел, необыкновенно большой, — начал Орех.

— Значит, силой его не возьмешь, — подхватил Шишак.

— Проситься туда насовсем мне что-то не хочется, — продолжал Орех. — А вам?

— Насовсем? — переспросил Одуванчик. — После того, как мы здесь угрохали столько сил! Да и на первых порах среди чужаков нам придется несладко. Нет! Лучше остаться здесь.

— Нам и нужно-то всего выпросить нескольких крольчих и привести сюда, — сказал Орех. — Но вот получится это у нас или нет, как вы думаете?

— Наверное, да, — отозвался Падуб. — Ведь большие городки частенько до того перенаселены, что и едят там досыта не все. У молодых крольчих портится характер, они раздражаются и нервничают. И крольчата так и не появляются на свет: они просто рассасываются прямо в животе. Сами знаете.

— Я не знаю, — сказал Земляничка.

— При тебе ваш городок ни разу не переполнялся. Но у нас при Треарахе года два тому назад кроликов развелось слишком много, и у крольчих не стало потомства. А Треарах рассказывал, как давным-давно Эль-Ахрайрах заключил договор с Фритом. Фрит тогда пообещал, что ни один кролик не родится на свет мертвым или ненужным. И если крольчонка, который уже собрался родиться, ждет голод и лишения, он попросту растворится в животе матери.