Обитель чародеев
Шрифт:
– Приверженцев культа Медведя разом хватит апоплексический удар, – сдавленно проговорил он. её глаза расширились, и она выдохнула:
– О… я совсем забыла!
– Им это не понравится, – заключил Гарион, – в особенности если учесть, что Се'Недра – толнедрийка.
– Будь уверена – они сдохнут от ярости, – добавил старый чародей, смеясь
Обычно мрачные залы цитадели теперь заполнили официальные гости и представители, которые несколько дней бродили по крепости, сплетничали и вели деловые разговоры в укромных уголках. Богатые и разнообразные дары, преподнесенные ими,
Вальгон воодушевился тем, что Гарион пренебрег обычаями, и пытался добиться выгод для толнедрийцев, тогда как Бренд отчаянно старался ввести новые пункты и оговорки, которые бы жестко ограничили власть Се'Недры. И пока эти двое спорили до хрипоты, Гарион ловил себя на мысли, что слишком часто поглядывает в распахнутое окно… По темно-синему небу ветер гнал редкие белые облака. На мрачных скалах острова кое-где уже виднелась первая весенняя поросль. Откуда-то издалека ветер донес песню пастушки. Природа наградила её прекрасным голосом, и она пела, вкладывая в это всю свою душу, словно за сотни лиг её никто не мог услышать. Гарион вздохнул, когда смолкли последние звуки её голоса, и вернулся к скучным переговорам.
Его внимание, однако, было рассеянным в эти первые весенние дни. Поскольку он не мог заняться поисками человека с разорванным плащом сам, то пришлось поручить расследование Леллдорину. Поиски предполагаемого убийцы разожгли воображение молодого и горячего астурийца, который рыскал по цитадели и только сообщал о бесплодных усилиях заговорщическим шепотом. Поручать такое деликатное дело Леллдорину, возможно, и было ошибкой, но никого другого у Гариона не было на примете. Любой из друзей немедленно поднял бы всеобщую тревогу, и тогда тайна осталась бы тайной на века, а Гариону этого не хотелось. Он еще не решил, как поступит с убийцей, пока не установит, кто и с какой целью швырнул в него нож. Слишком многое может иметь отношение к этому делу. Только один человек мог сохранить все в полной тайне – Леллдорин, пусть даже и пришлось предоставить ему неограниченные возможности перемещения по цитадели и слежки. С другой стороны, Леллдорин отличался уникальной способностью превращать пустяки в катастрофы, и Гариона это волновало не меньше, чем новое покушение на него.
Среди приглашенных на церемонию обручения была двоюродная сестра Се'Недры Зера, которая являлась личным представителем королевы Ксанты. Робкая и застенчивая дриада вскоре оставила свою сдержанность, в особенности когда попала в центр внимания пылких молодых дворян.
Подарок королевы Ксанты королевской паре Гарион нашел странным. Ксанта прислала два зрелых желудя, завернутых в простые листья. Се'Недра, однако, пришла в восторг от преподнесенного дара. Ей хотелось немедленно посадить два семени, и она побежала в крохотный садик, разбитый неподалеку от королевских апартаментов.
– Очень мило, – с сомнением прокомментировал Гарион, наблюдая, как принцесса, стоя на коленях, старательно обрабатывает влажную землю, чтобы посадить в неё желуди.
Се'Недра резко вскинула голову.
– По моему, ваше величество не понимает значения подарка, – – произнесла она ненавистным официальным тоном, на который теперь переходила при разговоре с ним, когда была не в духе.
– Прекрати, – сердито сказал Гарион. – У меня есть имя, в конце концов… и я уверен, что ты его не забыла.
– Если ваше величество настаивает, – высокомерно продолжала она.
– Мое величество настаивает. Так что важного в этой паре желудей?
Она посмотрела на него почти с жалостью.
– А тебе не понятно?
– Нет, пока ты не соблаговолишь объяснить
– Очень хорошо, – раздраженно сказала Се'Недра. – Один желудь с моего собственного дерева, второй – с дерева королевы Ксанты.
– Да?
– Ты видишь, насколько он глуп, – заметила принцесса сестре.
– Он не из дриад, Се'Недра, – ответила примирительно Зера.
– Сразу видно.
Зера повернулась к Гариону и сказала:
– Желуди на самом деле не от моей матери. Они – дары самих деревьев.
– Почему нельзя было это сказать с самого начала? – резко спросил Гарион у Се'Недры.
Она фыркнула и снова занялась землей.
– Когда появятся молодые побеги, Се'Недра свяжет их вместе, – продолжала объяснять Зера. – Побеги переплетутся во время роста, образуя одно дерево. У дриад оно служит символом замужества. Двое превращаются в одно… точно так, как вы с Се'Недрой.
– Ну, это мы еще посмотрим, – опять фыркнула Се'Недра, окучивая ямку.
– Надеюсь, – вздохнул Гарион, – у деревьев хватит терпения.
– Деревья очень терпеливы, Гарион, – ответила Зера, слегка кивая в сторону Се'Недры и делая ему знак отойти. Когда они удалились на такое расстояние, что Се'Недра не могла их услышать, Зера продолжила:
– Ты знаешь, она тебя любит, но никогда, конечно, не признается в этом. Я знаю её слишком хорошо.
– Тогда почему она ведет себя таким образом?
– Ей не нравится действовать по принуждению, вот и все.
– Я её ни к чему не принуждаю. Зачем ко мне так относиться?
– А к кому ей еще так относиться? Гарион не подумал об этом. Он незаметно вышел из сада. Слова Зеры позволяли надеяться на то, что хотя бы одна из проблем в конце концов будет решена. Се'Недра будет изводить его своими капризами и насмешками, а затем, убедившись, что он помучился достаточно, успокоится. Возможно, дело ускорилось бы, если б он более явно демонстрировал свои страдания.
Что касается других проблем, то их решение откладывалось надолго. Во-первых, предстояло обдумать, как вести армию в поход на Кол-Торака, во вторых, Белгарат никоим образом не проявлял своих удивительных способностей, и, наконец, кто-то продолжает бродить по цитадели с намерением его убить.
Позднее ему сообщили, что тетя Пол приглашает его к себе. Гарион, недолго думая, отправился к ней и нашел сидящей, как обычно, за шитьем. Белгарат в потрепанной одежде сидел в комфортабельном кресле по другую сторону камина, положив на него ноги и держа кружку в руке.