Обитель снов
Шрифт:
– Твою мать!..
Приятное тепло разлилось по израненному телу – пусть болело абсолютно все, начиная с тестикул и заканчивая душой, но алкоголь, как ни странно, подействовал отрезвляюще. Голова очистилась, нервные окончания ненадолго затихли, прекратив нескончаемую истерику. Костюм нужно было срочно осмотреть, но не здесь, в условиях недостаточного освещения, а желательно у зеркала при ярком сиянии софитов. При отсутствии таковых – хотя бы ламп накаливания. Таким образом, организму Ника надлежало срочно прибыть в квартиру, где большинство из поставленных условий исправно выполнялось.
Он вернул бутылку с оставшимся содержимым в сейф и, не предпринимая новых поисков, запер
Повторный переход до генераторной не принес ни новых испытаний, ни свежих ран. А уж с фонарем дела и вовсе пошли на лад – до железной двери Ник добрался чуть ли не вприпрыжку.
Квартира встретила его ощущением тепла и уюта. Дом, когда-то ставший родным, – впрочем, другого Ник и не помнил, – искренне радовался возвращению младшего хозяина. И человек обычно отвечал ему взаимностью. Но только не сегодня, слишком долгим и тяжелым выдался день. А впереди еще ждал осмотр костюма (от одной мысли о том, какие артефакты [3] могут обнаружиться на задней части пиджака, сердце безвозвратно уходило в пятки) и встреча с разъяренной валькирией (или даже фурией), черт знает сколько времени ожидающей его перед закрытой дверью.
3
Здесь: дефекты, изъяны.
Благоразумно расставив приоритеты, Ник первым делом бросился заглаживать вину перед Ольгой – проклятый костюм никуда не денется, а девичье терпение может и лопнуть, с совершенно непредсказуемыми последствиями и невероятным радиусом поражения.
В экстравагантном наряде, состоящим из одних трусов и пары ботинок, появляться перед девушкой и ее спутницами явно не стоило, потому Ник ограничился тем, что убрал преграду между тремя девчонками (их количество он рассмотрел в глазок) и квартирой. Одним словом, отпер дверь. После чего стремглав бросился в свою комнату. Пока он будет изучать последствия неразумного обращения с «Армани», умничка Ольга найдет, чем развлечь гостей.
По шуму в прихожей хозяин догадался, что его маневр с дверью не остался незамеченным, значит, одной головной болью стало меньше. Пора приступать к дефектации костюма.
Когда осмотр был закончен, Ник почувствовал себя заново рожденным. Кроме пыли и легко стираемой грязи, ничто не говорило о том, что некий вандал, совершенно не умеющий ценить древние сокровища, некоторое время назад валялся в данном произведении искусства на бетонном полу. Юноша не знал, какие силы благодарить за нежданное везение, которое весь день обходило его стороной, а под вечер, наконец, проявило к нему свое могущественное снисхождение, и потому, не теряя больше времени, нацепил на себя многострадальную одежду. Преисполнившись довольством и благостью (это выражение Ник почерпнул в одной из дядиных книжек), он отправился встречать гостей.
Выйдя из комнаты в неосвещенный коридор, являвшийся по совместительству прихожей, юноша по едва заметному сквозняку понял, что дверь в квартиру не закрыта. Не было у жителей метро, обитающих в большинстве своем в палатках и фанерных «скворечниках», привычки запирать за собой замки и засовы. Ника это страшно раздражало, но даже Ольга, не страдающая ни слабоумием, ни склерозом, всякий раз забывала об этом маленьком, но совершенно обязательном действии.
Хозяин квартиры исправил оплошность гостей нарочито громко – дверь захлопнулась с оглушительным металлическим грохотом. Безалаберная Оля должна была услышать адресованный ей упрек.
С тихим (на этот раз) удовлетворением Ник щелкнул клавишей выключателя – сумеречными путешествиями на сегодня он явно пресытился. Впрочем, лампочка его прошлых мучений не оценила и не зажглась, что означало только одно: дядя опять нарушил клятвенное обещание заменить, наконец, расшатавшийся контакт. Помянув необязательного родственника нелестным словом, племенник «клятвопреступника» побрел в сторону гостиной, где, судя по шуму, уже вовсю хозяйничала Ольга. Правда, идею осветить прихожую не оставил – на противоположной стене находился дублирующий выключатель, вполне исправный. Ник вытянул руки, чтобы не врезаться в каменное препятствие мягкими, но драгоценными частями тела, и тут же услышал в темноте тихий, испуганный вздох. Спустя мгновение на его барабанные перепонки, совершенно не готовые к подобному развитию событий, обрушился дикий крик, а по глазам ударил яркий свет лампы – кто-то опередил его и первым добрался до выключателя.
Глава 3
Экскурсия в двенадцатый год
Контуженные органы чувств приходили в себя долго – глаза резало, в ушах звенело. Для полноты ощущений – пересохло в горле, видимо, от пережитого стресса. Крикуну, вернее крикунье, повезло еще меньше – она бездвижно лежала на полу у его ног. Без сознания и признаков жизни.
– Эй, спящая королева, очнись! – Ник галантно припал на одно колено и взял притихшую девушку за руку. Пульс, слава богу, прощупывался. – Или ты ждешь соблюдения сказочных канонов?
Ее веки затрепетали.
Пробуждение было похоже на сказку. Лариса открыла глаза и в ярком белом свете увидела Его! Принца из своих грез… Он с интересом смотрел на нее и улыбался – широкой белозубой улыбкой. В подземном царстве щербатых ртов и гнилых зубов таких улыбок не бывает… Спокойные, чуть насмешливые серые глаза, в них читалось что-то хорошее и теплое, чему нет названия, а еще легкая, едва ощутимая тревога – за нее!
– Здравствуй!
Лариса попыталась ответить на приветствие, но залюбовалась его волнистыми русыми волосами, да так и замерла с открытым ртом. Ее робкий взгляд скользнул по чистой, здоровой коже, не обезображенной ни угрями, ни шрамами, ни язвами. Такого не могло быть в метро, где люди гниют заживо! Без солнца, без свежего воздуха – в вечном мраке, в пыли, отравляющей дыхание, в грязи, разъедающей плоть…
– Кто ты? – она хотела спросить, как он оказался здесь, в проклятом Тартаре, откуда пришел и где живут столь прекрасные существа, но предательский голос сорвался на неблагозвучный хрип.
– Вставай, пугливая незнакомка, – Принц протянул ей руку. – Обмениваться с девушкой именами в горизонтальной плоскости – чересчур интимное занятие. А мы еще даже не сняли одежд…
Откуда-то сбоку и сверху послышался женский смех. Сквозь пелену забытья и смущения Лариса узнала Марику и командиршу. Их присутствие раздражало, нарушало очарование момента… Это ее принц! Только ее и ничей более!