Обитель снов
Шрифт:
– Куда?
По всей видимости, это должно было означать «куда тебя ранили», но высокое руководство поскупилось на полную фразу.
– В бок, Дмитрий Борисович. Рана ерундовая, крови только много…
Буйно шагнул к Никите и заключил его в медвежьи объятия:
– Вот ведь сучья семейка! Дядя в поганом переходе сгинул, теперь племяш там же на ножи лезет!
Отстранившись, начстанции погрозил опешившему «племяшу» увесистым кулаком:
– Чтоб с Донской ни на шаг. В туннель без сопровождения сунешься, сам тебя придушу, понял?!
– П-понял, но…
– Без «но». Садись и рассказывай
Прихлебывая горячий грибной напиток, по старой памяти зовущийся чаем, Ник покорно излагал историю приключившейся с ним неприятности.
– Мне на Лесопарковую понадобилось…
– Зачем?
– По работе.
– Конкретнее.
– Без дяди не смог выполнить заказ…
– Какой?
– Починить диктофон.
– Хорошо, дальше.
– Пошел на поклон к конкуренту. Мы друг друга в лицо не знаем, потому обошлось все без унижений, я прикинулся обычным клиентом.
– Так.
– Конкурент обещал за час девайс отремонтировать.
– Девайс?
– Ну, устройство или прибор. Дядино словечко.
– Дальше.
– Пока суть да дело, я в едальне местной завис, на обед. Там ко мне подкатила шлюшка парковая, попыталась на понт взять…
– Подробнее.
– Предупредила, что меня гопота местная приметила, намекала, что проблемы решить может за определенное количество патронов.
– Старый развод. Деваха на испуг брала или гопота действительно была?
– Ошивались быдланы местные, круги вокруг меня наматывали.
– Откупился?
– Да ни за что! Проститутищу послал подальше.
– Смелый парень. К ментам обратился?
– Неа, пушку купил…
– Что?!
Деловито-озабоченное лицо начальника станции немедленно превратилось в изумленное, на смену удивлению пришла ярость.
– Ты совсем ненормальный или грибов объелся?! Какая, к херам, пушка?!
– Хорошая. «Стриж» семнадцатизарядный. Душевно шмаляет…
– Ты и пошмалять успел?! – Буйно вскочил с места, схватился за голову.
– Дмитрий Борисович, можно я по порядку расскажу? Вы же все время перебиваете…
– Да говори ты, щучий сын!
– Патроны разводилам отдавать – это совсем западло, не по-нашему, у меня б рука не поднялась. К ментам бежать – так они только на станции помогут, через туннель провожать не пойдут. Вот я и прикинул, что самому выкручиваться надо. Один на один, максимум против двух, может, и выстоял бы – дерусь-то я неплохо, дядя поднатаскал в этом деле. Однако уродов было больше, только на глаза мне трое попались, тут без вспомогательных средств уже никак…
– Дядя с холодным оружием обращаться не научил?
– Ну что ж вы все время сбиваете, Дмитрий Борисыч? – Ник врубил «нахаленка», но пока в достаточно мягкой и деликатной форме. – С ножами управляюсь пристойно, но против троих – особенно если учесть, что они тоже не с голыми руками на гоп-стоп собрались, – не выстою.
– Где пушку взял? На Лесопарке с этим строго.
– Строго. Спросил у антиквара, ходил слушок, что наш конкурент огнестрелом приторговывает, а магазин старья лишь для прикрытия легального. И слушок подтвердился, пистолет я получил.
На эту новость Буйно отреагировал довольно странно. Перестал расхаживать из угла в угол, вернулся за стол, сцепил могучие руки в замок и молча уставился в одну точку.
– Забрал я починенный диктофон, волыну подальше спрятал и отправился домой, – Никита запнулся, ожидая от начстанции обвинений в контрабанде, а также отборной ругани и проклятий на свою голову. Но не дождался, Дмитрий Борисович его больше не перебивал.
– Пока таможню прошел, чуть не поседел, но, слава богу, все обошлось. Зато с гопотой не обошлось, они ждали меня в туннеле. Окружили с двух сторон, предъявы какие-то левые кидать стали, я, недолго думая, «Стрижа» и опробовал в действии. Отличная машинка оказалась: двоих сразу на глушняк, одного ранил, не знаю куда, вроде несмертельно. Потом расслабился немного, пока в себя приходил, на этом меня шлюха парковая и подловила: выскочила откуда-то, черт знает где в темени пряталась, и пырнула ножом. Я от испуга и неожиданности так ее с колена приложил, что вырубил сразу же… Вот за это реально стыдно, нельзя на женщин, даже таких, руку поднимать, а уж ногу…
– Совестливый какой! – Буйно хмыкнул. – Жмуров наплодил, а из-за стукнутой бабы переживает. Чего с «трехсотым» сделал?
– С кем?
Начстанции закатил глаза:
– С раненым.
Ник потупился:
– Ничего не сделал. Умом понимаю, что всю банду положить стоило, чтоб потом мстить некому было, однако добить не смог – ни раненого, ни, тем более, шлюху.
– Ну и дурак! Сначала стреляет, потом сопли разводит… Ты либо мужик, либо гуманист хренов, в твоем возрасте пора уже определяться. Имена, клички, хоть что-то запомнил?
– Главаря Дагой звали.
Буйно одновременно зарычал, застонал и заскрипел зубами:
– Это же Диаспора! Отмороженные.
– В смысле?
– Чего непонятного? Заработал ты себе на шею мстительных и ничего не прощающих врагов. Недобитки твои сородичам Даги весь расклад дадут: кто стрелял по безоружным джигитам – беспредел на чужой территории творил, опишут тебя во всех подробностях, морду, рост, телосложение, особые приметы и все такое, полный фоторобот. А место нахождения даже вычислять не придется. Нравится картина?
Ник отчаянно замотал головой.
– Скажи спасибо себе и своей дурацкой несвоевременной жалости. Нашел, кого жалеть! Хищных зверей надо убивать, иначе они убьют тебя.
Дмитрий Борисович потер глаза, помассировал морщинистую переносицу, ладонью провел по небритому подбородку, пальцами одной руки стиснул щеки. В такой глупой позе и застыл. Полный набор говорящих жестов: усталость, неуверенность и задумчивая растерянность.
– Ладно, дрова уже наломаны, надо разгребать. За ликвидацию Даги тебе полагается награда, эта гнида многим путешественникам крови попортила. В качестве нее, награды, получишь на месяц персональную охрану. А дальше посмотрим. С пряниками все, теперь кнут. За покупку, ношение и использование огнестрельного оружия приговариваю тебя к месяцу домашнего ареста. Курсировать между магазином и квартирой можно, а вот принимать дома гостей или выходить за означенную границу запрещено. Еду будет приносить охранник, он же надзиратель. Пистолет подлежит конфискации в пользу станции. Есть вопросы?