Обитель Варн
Шрифт:
стал привычным, почти таким же естественным, как зуд в ногтях, когда видишь
жертву и хочешь насытиться ее нектаром. Варн обрела былую резвость и уверенность,
отделилась от Бэф и оглядывала окрестности в поисках достойной жертвы. Если б не
воля вожака, что влекла ее за ним, как нитку за иголкой, в сторону скал, на край
ущелья, что мог предложить ей лишь бесполезно потраченные минуты нетерпеливого
ожидания перед ужином, Лесс бы взметнулась вверх и полетела к городу, как самый
быстрый самолет. Там было вкусно, там было весело, там было интересно. Что-то
еще манило ее в дебри бетона и пластика, в немоту неоновых вывесок и
голограммных проспектов. Она бы разобралась, узнала — что? Но вожак был против
прогулки, против охоты. Почему ему нельзя перечить?
Бэф, видимо, уловив ее игривое настроение, просто посмотрел на Лесс, и та, уже
готовая рвануть в сторону города, смиренно потупилась и чинно поплыла рядом с
вожаком, больше не помышляя об ином пути. А любопытство, присущее любому
существу, чуть скрасило недовольство от отсрочки охоты и ужина. Впереди уже
четко угадывались очертания человека. Еще пара десятков метров и, бесшумно
зависнув над обрывом, за плечом Бэф, Варн смогла рассмотреть того, кто решил
нарушить их покой и вызвал недоумение у вожака и у всей стаи.
Грузный седовласый старик, тяжело дыша, наматывал толстую веревку на локоть и
шевелил губами, еле слышным шепотом перечисляя себе надуманные причины
необходимости продолжить путь. Нектар старый, невкусный да еще и не раз
использованный — чем этот никчемный человечек мог привлечь внимание вожака?
Лесс скривилась — просто пугнуть его нельзя было? Теряй теперь время из-за
глупости какого-то путешественника, а в это время братья уже охотятся, веселятся.
Бэф приземлился на крайний от ущелья валун и замер, выжидательно уставившись на
старика, справа на выступ скалы сел Таузин, слева замерла Лесс, прикидывая, где
б и ей расположиться с тем же комфортом, что и помощник вожака. Поняла, что
негде, и недовольно зафырчала. Этот звук привлек внимание мужчины. Он вскинул
взгляд и застыл, увидев троих незнакомцев. Потом затравленно огляделся,
засуетился и, подслеповато щурясь на Бэф, начал пятиться. Маневры человека
позабавили Лесс, она повторно фыркнула, борясь с желанием подлететь к нему и
поторопить в обратный путь зверским оскалом в лицо. Вот, наверное, он испугается!
Но Бэф не обрадуется, а может и разгневаться. Жаль, они бы так хорошо поиграли.
Нет, ну, почему взрослые вечно всем недовольны?!
Лесс вздохнула, заскучав, начала разминать пальцы, пристально оглядывать ногти,
облизывать их — может, капелька нектара осталась в них с прошлого ужина?
Бэф качнулся к старику и присел на валун, облокотившись локтем на его шершавую
поверхность:
— Так что вы хотели, профессор?
Медлительный, сладкий, словно сахарный сироп, голос остановил гостя. Он несмело
двинулся в обратный путь, к силуэту на валуне:
— Э-э, если не ошибаюсь, уважаемый Бэфросиаст, граф Рицу?
— Не ошибаетесь, Адам, не ошибаетесь, — мурлыкнул тот.
Старик так обрадовался, что Лесс на пару секунд отвлеклась от увлекательного
занятия по вылизыванию ногтей и уставилась на чудака. А тот, спотыкаясь о камни
и смешно взмахивая руками, понес свое грузное тело к Бэф, не переставая
тараторить:
— О, уважаемый Бэфросиаст, я не надеялся на столь скорую встречу с вами, вернее,
не знал, но предполагал…. Я польщен — вы пришли сюда лично. Не заставили
старика мучиться, преодолевая эту жуткую пропасть. Вы во истину благороднейший…
э-э-э…
У Лесс брови ушли вверх. Она вопросительно уставилась на каменное лицо вожака: `Ты
понимаешь, что этот чудак несет'?
Бэф лишь вздохнул:
— Что вам угодно, профессор? Если возможно, изложите суть дела без пространных
сентенций. Вы некоторым образом задерживаете нас.
— О-о…Да, да, простите великодушнейше, уважаемый Бэфросиаст, я не предполагал,
что до вас так тяжело добраться, посему отмерянное на дорогу время чрезвычайно
увеличилось.
— Но вы знали, куда идти и к кому. Позвольте узнать, кто вас проинформировал на
сей счет?
— А-а, я вычислил это путем логики и анализа, — профессор остановился в каком-то
метре от Варн и, соответственно, от пропасти, но выказывал беспокойство по
другому поводу. Он явно боялся, что его не выслушают, улетят, оставив наедине со
своими мыслями, и весь трудный путь, что он проделал, окажется бессмысленным и
пустым. Поэтому он спешил высказаться, но, видимо, не знал, с чего начать.
Лесс презрительно скривилась — она бы слушать не стала, улетела бы. Да, и что
интересного может сказать какой-то отживший и явно выживший из ума старик, если
он даже не понимает, что стоит перед самым сильным Варн, в окружении оных и на