Обитель Варн
Шрифт:
скуки любыми известными средствами. Но для вас ли, для вашего ума, энергии столь
пустая жизнь, по сути, существование на уровне насекомого? О, конечно — нет. Я
предлагаю вам иную сферу существования, предлагаю неограниченную власть, свободу!
Да, мой юный друг — абсолютную свободу от условностей, рамок церковных догм,
телесной скованности. Вы будете в этом мире и вне его, вы останетесь частью его,
но не подконтрольной, а контролирующей. Вы не будете знать иных
собственных желаний, которые будут без труда исполняться. Деньги перестанут что-то
значить для вас, мораль общества, сторонние разговоры окажутся пусты для вас.
Границы времени и пространства больше не смутят ни ваш разум, ни ваше сильное,
молодое тело. Вам будет неведом страх, отчаянье, горе от разбитого сердца или
потери близкого. Смерть перестанет существовать для вас. Ветер, солнце, луна,
окружающая вас природа обретут иное значение, раскроются в полной мере, с иной,
неведомой вам сейчас стороны. Вы прозреете, все органы чувств обострятся. Вы
сможете переноситься на любое расстояние. Сумеете познать суть вещей. Поймете, о
чем говорит ветер с листвой. Научитесь передавать свои мысли и слушать чужие. Вы
сможете без усилий воздействовать на любого человека, на любое существо… к
своей выгоде. От вашего голоса и взгляда будут млеть первые красавицы самых
благородных семейств, самых знатных салонов в любой части этого мира. Однако
есть одно `но', что подтолкнуло меня на сотрудничество с вами, Бэфросиаст.
Придет время, и этот мир станет для вас тесен.
Голос Роберта завораживал Бэф, мутил сознание и манил в неведомую, волшебную
страну, в которую уже верилось, которая уже грезилась юному графу. Он плыл к ее
берегам не чувствуя, что граф приблизился к нему почти вплотную, навис,
вглядываясь в расширенные зрачки:
— Ты займешь мое место, и я смогу уйти. Ты достоин стать вожаком больше, чем
Юзифас. Бойся его, он мстителен и тщеславен, впрочем, тебе он не страшен. Я буду
с тобой, пока ты не наберешь силы и достаточных знаний. Обучу всему что знаю,
сам отведу домой. Ты не будешь столь уязвим, как юные Варн, потому что сразу
родишься вожаком. Забудь все, забудь, оставь воспоминания на долгие годы, что
ждут тебя впереди: путешествия, исследования, свободная жизнь воистину
свободного существа. Расслабься, закрой глаза. Это не больно, ты просто заснешь
человеком, а проснешься Варн. Легким, как пух, быстрым как молния, сильным, как
тайфун и холодным, как воды Ледовитого океана. Твое сердце покроется льдом и
замрет. Но это совсем не больно.
— Он превратил меня в Варн. Я спал неделю, а когда проснулся, мир вокруг
изменился. Юзифас увидел меня, понял, что произошло, и попытался убить, пока я
не окреп, но я без труда его победил. Он ушел ни с чем, пообещав отомстить и мне,
и Роберту. Мы посмеялись. Впервые я не чувствовал боли, страха, неуверенности. Я
словно был везде и нигде, видел совершенно четко и ясно на все триста шестьдесят
градусов. Руководил своими мыслями, телом, окружающими предметами. Летал по
ночам и наслаждался полетом. Мог не спать, не есть — забыть о том, и не
чувствовал дискомфорта. Отец, единственный, кто не заметил перемен во мне, он
вообще ничего не заметил. Я сам пришел к нему в лабораторию, чтоб сказать все,
что о нем думаю. Меня уже ничего не сдерживало, я помнил о долге, уважении к
родителям, но не понимал смысла в том. Отец был возмущен и попытался поставить
меня на место обычной оплеухой. Зря. Его нектар был противен и скуден, но я не
побрезговал им. Слуги и гости разбежались, как только обнаружилось тело хозяина
замка. В замке стало пусто и тесно. Я попытался возродить маму, но ее тело уже
истлело. Единственное, что меня еще держало в замке, это надежда увидеть Софи.
Роберт мне уже многое рассказал, многому обучил, и я понимал, что надежда тщетна,
но человеческое упрямство еще не выветрилось из меня. Я ждал, искал и нашел.
Ничего в том существе, что встретил, не напоминало о хрупкой, милой Софи. Она
превратилась в злобное, тупое животное. Мне пришлось убить ее, как и
предсказывал Роберт. Это было единственно верным шагом. Лучше умереть, чем жить
в таком низком, отвратительном состоянии. Тогда я и поклялся, что найду Юзифаса,
и отомщу за то, что он погубил юную красавицу, невинную девочку… Потом наш
замок забрали за долги, и Роберт привел меня сюда. Я часто бывал в родных краях,
бродил по залам, в которых вырос. Долгое время замок пустовал, о нем шла дурная
слава, и люди боялись его занимать. Но пришло время, его реконструировали,
превратили в музей.
— Скучаешь?
— Нет, — засмеялся Бэф. — Я так понимаю, ужинать мы сегодня не будем,
насытимся мемуарами?
— Нет! — взлетела Лесс, — Хочу есть!
И полетела к окну, слыша за спиной беззаботный смех Бэфросиаста:
`Обожаю, когда ты смеешься'.