Обитель зла
Шрифт:
– Дай мне телефон! Ну давай же!
Сара поняла, что Фрэнки не в состоянии даже позвонить.
Команда врачей через пятнадцать минут уже бежала по лестнице. Фрэнки открыл дверь, трясясь всем телом. Они на носилках понесли Сару вниз и попросили Фрэнки следовать за ними. Он, спотыкаясь, побрел вниз по лестнице.
– Похоже, придется заниматься ими обоими, – сказал один из врачей своему коллеге.
В больнице Сару тщательно осмотрели. Фрэнки наотрез отказался от обследования. Он, притихший и бледный, сидел в коридоре и ждал.
–
Было уже десять утра, когда они поехали на такси домой. Сара сразу же легла на диван в гостиной. Фрэнки спустился вниз, чтобы купить булочки к завтраку.
Когда он вернулся, в руках у него был огромный букет роз.
– Ты что, рехнулся? – Сара в уме прикинула, сколько могли стоить цветы. Она не знала цен, но за эти деньги точно можно было купить несколько граммов гашиша.
Она обняла Фрэнки, и у нее было только одно желание – чтобы это примирение продолжалось вечно.
После завтрака Фрэнки торжественно сжег на тарелке гашиш, который был в доме. Саре хотелось верить, что он сделал это искренне и ничего не припрятал.
За четыре недели до назначенного срока родов кровотечение усилилось, и Сара вынуждена была лечь в больницу. Фрэнки приходил к ней каждый день и производил впечатление довольно уравновешенного человека, но круги вокруг его глаз с каждым днем становились все темнее.
Через две недели сердцебиение ребенка стало едва слышным, и врачи решились на кесарево сечение. Рука врача-анестезиолога успокаивающе лежала на запястье Сары, когда он медленно вводил иглу ей в вену.
– Только не отрежьте ему нос, – успела пробормотать она заплетающимся языком и увидела, как врач улыбнулся. Его лицо было последним, что она успела запомнить, перед тем как погрузилась в темноту.
Когда врач вынула кровавый комочек из живота Сары, он сначала захрипел, а потом начал кричать. Высоким тонким голосом и необычайно громко.
– О, да у нас роскошная девочка! – сказала акушерка. Она пересчитала пальчики на руках и ногах ребенка, взвесила и искупала его, а потом упаковала в розовый комбинезончик с белыми лебедями на животе.
Когда Сара проснулась после наркоза, первое, что она увидела, были эти лебеди. Она обняла младенца и поцеловала его в крохотный носик, чем снова вызвала громкий крик. Только потом она заметила Фрэнки, который сидел за маленьким столиком в углу комнаты, и своих родителей, с торжественными лицами стоявших в дверях.
– Мы назовем ее Эльзой, – сказала Сара и засунула мизинец в рот дочери, которая моментально перестала кричать и принялась сосать палец. – Ты не против, Фрэнки?
Фрэнки подошел и поцеловал ее.
– Эльза – прекрасное имя, – прошептал он, а у матери Сары на лице появилось кислое выражение, словно ее внучка только что получила клеймо на всю жизнь.
11
Эльза развивалась великолепно. Она обладала прекрасным аппетитом, необузданным желанием движения, минимальной потребностью в отдыхе и несокрушимым здоровьем. Даже когда Сара и Фрэнки одновременно заболели тяжелой формой гриппа, Эльза осталась единственной, кто в полном здравии и с розовыми щеками прыгал в кроватке и неутомимо орал, как петух.
Саре приходилось вставать не менее трех раз за ночь, чтобы успокаивать кричащую Эльзу, но ни бутылочка с молоком, ни свежие пеленки, ни многочасовое ношение на руках, ни песенки не помогали.
Сара, шатаясь от усталости, стояла рядом с кроваткой.
– Пожалуйста, замолчи, – всхлипывала она. – Пожалуйста, спи наконец!
Но Эльза продолжала орать.
Через десять минут непрерывного крика в комнату ворвался Фрэнки.
– Ты, в конце концов, сходишь с ней к врачу? Это же ненормально!
– Я была у врача. У нее все в порядке.
– Этот врач – полный идиот!
– Тогда сам сходи с ней к врачу!
– Когда-нибудь я сверну ей шею. Клянусь тебе! Этого же не выдержит ни один нормальный человек!
Громко ругаясь, он исчез в спальне, а Сара поймала себя на том, что ей очень хочется заткнуть этот беззубый, широко распахнутый и беспрерывно орущий маленький ротик тугим розовым плюшевым зайцем, лежавшим на подушке.
Она не сделала этого, но мысленно спросила себя, надолго ли у нее хватит сил.
Однажды холодным ноябрьским вечером лил сильный дождь. На улице было уже темно, Эльза прыгала в кроватке и вопила изо всех сил. Фрэнки хотелось послушать концерт по радио, и крик ребенка доводил его до бешенства. Он, сжимая кулаки, метался по комнате, как зверь в клетке, и был готов вот-вот взорваться. Внезапно он рванул стеклянную панель стереоустановки так сильно, что она сорвалась с креплений, упала на пол и разбилась. Потом он повернул регулятор громкости до отказа. Квартиру заполнил невообразимый рев и грохот, колонки вибрировали так, что, казалось, подпрыгивали. Сара ожидала, что в любой момент рухнет люстра. Даже Эльза не могла переорать эту невыносимо громкую музыку.
– Ты что, рехнулся?
Сара попыталась оттащить Фрэнки от стереоустановки, но он схватил ее за руку и отшвырнул в сторону. Она упала на осколки и порезала руку, на которую пыталась опереться, чтобы не удариться.
– Пошла вон! – заорал он изо всех сил, так что почти сорвал голос. – Убирайся вон!
Сара по-настоящему перепугалась. Колючий, безумный взгляд Фрэнки внушал ей ужас. Она прижала салфетку к окровавленной ладони, набросила на плечи пальто, схватила плачущую Эльзу и выскочила из квартиры.