Обиженная
Шрифт:
— Что вам нужно?
Он заметил, что правой рукой старуха сжимала какой-то бесформенный мешочек, привязанный к кисти, причем веревка настолько истрепалась, что, казалось, вот-вот порвется. При этом незнакомка сжимала этот убогий мешочек с таким остервенением, словно пыталась выдавить из него все содержимое, как пасту из тюбика.
— Помогите на восстановление церкви, — сказала женщина и шмыгнула носом. — Гибнет церковь Святого Ни…
Неожиданно она замолчала и уставилась застывшим взглядом куда-то в сторону. Андрей с недоумением увидел, что взгляд
— К сожалению, я вряд ли могу вам чем-то помочь, — сказал Андрей, видя, что пауза затягивается. Но она словно не слышала его, продолжая немигающим взглядом пялиться на табличку. Белов с тревогой отметил, что лицо странной гостьи покрыла мертвенная бледность, это было заметно даже при скудном освещении.
— Послушайте, — начал он, и в этот момент старуха, что-то пробормотав себе под нос, рухнула в обморок.
— Твою мать, — вполголоса выругался адвокат. Этого еще не хватало!
— Что случилось? — раздался голос Елизаветы Ивановны. Она стояла на ступеньках, накинув на плечи теплую шаль.
— Мама, вызывай «Скорую»! — крикнул Андрей. Он обернулся и чуть не столкнулся с Аллой — она была прямо за спиной.
— Ты что здесь делаешь? Марш домой, — скомандовал он. — Видишь, этой бабушке плохо.
Алла не шелохнулась.
Белов ухватил за подмышки бесчувственное тело и потащил его к дому. Елизавета Ивановна по мере своих сил помогла сыну занести ее внутрь, после чего вышла на улицу.
— Ты чего стоишь? Что папа сказал?! — строго спросила она Аллу, потирая поясницу. — Иди домой!
— Она что-то уронила. Смотри, бабуля, — сказала девочка, протягивая Елизавете Ивановне мешочек. При падении женщины ветхие волокна веревки не выдержали, и он оторвался.
— Это точно ее? — спросила Елизавета Ивановна. Алла пожала плечами, и бабушка, вздохнув, забрала мешочек из рук внучки. Он оказался из жесткой кожи, поскрипывал в руках и был довольно тяжелым.
— Пошли домой.
К тому времени, как Андрей вскипятил чаю, незнакомка открыла глаза. Она приподняла голову, в испуге оглядываясь.
— Не волнуйтесь, скоро приедут врачи, — успокаивающе сказала Елизавета Ивановна. Она нервно мяла в руках полотенце, не зная, что еще сделать для этой странной гостьи.
— Кто вы? — спросил Андрей, присаживаясь на край дивана. Невзирая на запущенный вид старухи, что-то подсказывало ему, что она не просто нищенка. Во всяком случае, она была хоть и чумазой, как бродяга, но соответствующего запаха от нее не распространялось.
— Я… я жила здесь, — наконец произнесла женщина.
Андрей и Елизавета Ивановна переглянулись.
— Как вас зовут? — спросил Андрей.
— Ксения.
Она закашлялась, и Елизавета Ивановна неосознанно шагнула назад.
— Простите, я не хотела… То есть я случайно здесь оказалась, — сказала женщина. По ее воспаленным губам пробежала задумчивая улыбка. — Вы здесь сделали хороший ремонт.
— Как ваша фамилия? — резковато спросил Андрей.
Ксения села и снова улыбнулась ничего
— Молодой человек, не думайте, что я мошенница. Да, я знаю, на кого сейчас похожа. На нищенку, побирушку. Но поверьте, так было не всегда. Было время, когда я руководила крупной компанией, у меня было все, что я могла себе пожелать. Просто так сложились обстоятельства…
Ее голос был каким-то плавающе-монотонным, как если бы старуха читала заученную молитву.
— Вы мне не верите?
— Пока не очень, — сухо отозвался Андрей. Про себя он уже просчитывал, что можно ожидать от нежданной гостьи — или она будет снова клянчить денег, или, что хуже, выяснится, что она действительно проживала здесь и при продаже дома каким-то образом ее интересы были нарушены. В этом случае дело попахивает судебным разбирательством.
— Этот дом вам продал мой сын Роман. Тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, высокий брюнет, заметно хромает. Что? Все еще не верите? Хорошо. Могу рассказать о доме. Когда вы сюда въехали, на втором этаже стоял большой шкаф. Это единственное, что Роман отказался забирать, и вы просто выбросили его, так? Рассказать про метраж? Расположение комнат?
— Не нужно, — мягко сказала Елизавета Ивановна. — Мы верим вам.
— Зачем вы пришли сюда? — задал вопрос Андрей, и в его голосе зазвучали враждебные нотки.
Ксения вдруг смутилась, снова став той растерянной и забитой нищенкой, которую увидел у ворот Андрей.
— Ой… Извините. Я и вправду не хотела нарушать ваш покой, — забормотала она. По морщинистому лицу пробежала какая-то смутная тень, и она, будто вспомнив о чем-то, медленно и с опаской посмотрела на руку, на которой висел жалкий браслетик из засаленной веревки. Глаза ее расширились, и она исподлобья посмотрела на Андрея: — Где моя вещь?
— Мы нашли ее у ворот, — ответила за сына Елизавета Ивановна. — Сейчас принесу.
Она вышла в прихожую и через пару минут вернулась, неся в руках мешочек. Увидев его, Ксения встрепенулась, и ее старое, изрезанное морщинами лицо озарилось радостью.
— Благодарю вас, — промолвила она, прижав к груди протянутый мешочек.
С улицы раздался гудок клаксона.
— Вот и доктор приехал, — засуетилась Елизавета Ивановна — она была рада приезду «Скорой», так как присутствие у них дома этой загадочной женщины вызывало у нее неосознанную тревогу. Ее не на шутку пугал полубезумный взгляд старухи, ее нелепая, легкая одежда, этот странный мешочек, в который она вцепилась мертвой хваткой… Что там, интересно?
— Я не поеду в больницу, — внезапно сказала Ксения сварливым голосом. — Я не верю врачам.
В дверь уже звонили, и Елизавета Ивановна пошла открывать.
— Вы не можете сейчас оказаться на улице, — сказал Андрей. Ему вдруг пришло в голову, что эта сумасшедшая вот так и ходит всю зиму — в загаженном халате и комнатных тапочках. Как она вообще оказалась в этих краях?! До ближайшей автобусной остановки три километра по глубоким сугробам! Да и автобусы тут ходят не каждые пять минут!