Облачные Люди

Котов Сергей

Я до сих пор не вмешивался, но уже начинал закипать. Мне совершенно не нравилось происходящее.

— Когда ты откинуться-то успела? — Продолжал вещать толстый тип; он говорил нарочито громко, чтобы все окружающие слышали.

Я сжал челюсти и хотел двинуться вперёд, но Ирина, мельком взглянув на меня, с мольбой во взгляде едва заметно покачало головой.

— Мужчина, у вас всё? — Кассир обращалась ко мне; подошла очередь.

— Что? — переспросил я, переключая внимание.

— Это ваше? — Кассир указала на воду.

— А, да, — кивнул я, — это всё.

—

Картой опаливаете?

— Нет, наличные.

Я рассчитался, взял воду и пошёл к выходу, продолжая, однако, незаметно наблюдать за Ириной и её знакомым.

Она сказала что-то тихо ему сказала, от чего бритый затылок этого жирного борова побагровел. И тут же быстрым шагом направилась к выходу.

Ирина пролетела мимо меня. Я последовал за ней не сразу. Для начала убедился, что толстый тип со своим стейком встал на кассу и не собирается следовать за ней.

— Захочешь выговорится — мои уши всегда в твоём распоряжении, — сказал я, когда догнал Ирину.

Та фыркнула в ответ.

— Да ну. Ещё своими проблемами грузить… будто бы у нас сейчас других не хватает. Это всё прошлые дела. И они не имеют никакого значения.

Я снова отметил про себя это «мы».

— Как скажешь… — ответил я и добавил после небольшой паузы: — хотя странно, что человек с твоими… хм… возможностями позволяет так с собой обходиться!

Ирина остановилась. Пристально посмотрела мне в глаза, будто пытаясь прочитать мысли.

— Возможности — это обязанности, а не права, — сказала она, вздохнув, — я видела слишком много наших, которые считали наоборот… поверь, это очень печально. Очень. И… не стоит оно того. Вообще не стоит.

— Ну я же не говорю о беспределе. Я говорю о справедливости.

— А где граница, Серёж? Ты её знаешь? Или я? Сомневаюсь…

— Ты же понимаешь, что тебе предстоит сейчас сделать, да? — Спросил я, — в чём разница?

— Разница в том, Серёж, что сейчас я буду спасать жизнь, — ответила Ирина, — а не вершить собственное правосудие.

— Не хочешь говорить, что он натворил с тобой? — Я всё-таки решился задать прямой вопрос.

Ирина не сразу ответила. Посмотрела себе под ноги, снова пошла вперёд, в задумчивости.

— Да, по большому счёту, я сама виновата, — наконец, сказала она.

— Работали вместе? — догадался я.

— Ага, — кивнула Ирина, — я главбухом была. В больнице. Много лет. А потом, знаешь, эти реформы, сокращения, укрупнения… нашему директору обещали тёплое место в области. А остальные — выживай как хочешь. Вот я и написала письмо, на самый верх, по этой ситуации. Комиссия приезжала. Его докладную записку разбирали. В общем, надавали по шапке… но у него связи в области хорошие. Сокращение временно отменили. А меня вывели за штат… так и продолжалось где-то полгода. А потом он ко мне подкатил, вроде как, всё что ни делается, к лучшему, и давай возвращайся. Я и поверила, дура. А ещё через полгода он попросил об одном одолжении… а мне знаешь, как достало сидеть без дела? Вот я и пошла на сделку с совестью. Ради отношений да тёплого местечка… решила, что хватит подвигов в моей жизни.

—

Подстава? — спросил я.

— Ага, — Ирина кивнула, — по классике. С фиксацией. И то — меня не сразу взяли. Я с дуру ещё бегать взялась. По родственникам отсиживалась… уже тогда поняла как-то, что в жизни не всё так просто, как мне думалось. Дожила до седых волос — а всё считала, что родственные связи да друзья что-то сами по себе значат, без денег да одолжений. Когда у меня всё было — все вокруг ходили, ну, сам понимаешь, теплота, любовь и понимание. А попала в такое положение — и вот… разве что ноги не вытирали… впрочем, я сказала уже — сама виновата. Ведь чуяла неладное. Но не хотела себе верить.

Помолчали. Уже возле машины я спросил:

— Ирин, дети есть?

— Сын, — ответила она, — вахтами работают. Ему мои проблемы тоже, — она махнула рукой.

— Муж ушёл или умер?

— И то и другое, — она горько усмехнулась, — сначала ушёл, а потом и умер.

— В общем, мы нашли друг друга, — улыбнулся я.

— Потом, когда всё устаканится, тоже поделись уж своей историей. На что вроде насобачилась людей видеть — а ты всё равно непонятный. Нет, ясно, что много повидал страшного… но не озлобился на весь мир, не запил. Наоборот — словно бы приобрёл что-то. Ты какой-то не от мира сего. Да и друг твой, Иван, тоже. Но он попроще, понятнее. К тебе тянется как к старшему. Видать, впечатлил ты его чем-то…

В этот момент я заметил, что вывеска над ломбардом погасла.

— Ирин, гляди-ка, — сказал я, кивнув в ту сторону, — надо готовиться.

— Прав. Я готова.

— Хорошо бы на месте взять, — сказал я, — но камеры…

— Не беспокойся насчёт камер, — улыбнулась Ирина, — они выключены. Там много не самых приятных вещей происходит, которые хозяину писать не с руки. Он включает их только по особым случаям.

— Даже не буду спрашивать, откуда это знаешь, — усмехнулся я.

Ирина скромно пожала плечами.

Через несколько минут из ломбарда вышли последние посетители, а вскоре за ними — и охранник. По всему выходило, что хозяин там один.

— Пора, — первой сказала Ирина, когда охранник скрылся за углом ближайшего дома.

Мы вышли из машины и неспешно направились к ломбарду.

К моему большому удивлению, входная дверь не была закрыта. Видимо, хозяин не рассчитывал, что задержится надолго.

— Витяй, сказал же, дуй домой! Нечего тебе тут делать! — проворчал недовольный голос, когда мы прикрыли за собой дверь. Я осторожно задвинул массивный засов.

Хозяин был тощим человеком с мышиными волосами и огромными залысинами. Он носил очки — тонике стёкла в золотой оправе. Сейчас они подчёркивали его удивлённый вид.

Но он довольно быстро справился с изумлением — я видел, как его рука метнулась под прилавок, однако оказался быстрее.

Там, внизу столешницы, кроме тревожной кнопки была специально закреплённая кобура и древний ТТ в ней.

— Впечатляет, — одобрительно кивнул я, разглядывая оружие.

Хозяин ломбарда в ответ простонал что-то нечленораздельное, баюкая повреждённую кисть.