Облачные Люди
Шрифт:
— Кажется, я понимаю, почему ваш мир уцелел и процветает, — улыбнулся я.
Офицер кивнул.
— И в каком управлении будем работать мы? — Спросил я.
— Ни в каком, — ответил собеседник, — вы слишком важны. Вас будут привлекать по мере надобности. Так что подчинение напрямую высшему руководству.
Моя интуиция была спокойна. Похоже, этот парень верил в то, что говорил. А, значит, у нас действительно есть шанс поладить с властями. Я не хотел соглашаться слишком быстро — но едва сдерживался, чтобы не показать радость. Доступ к ресурсам сильно облегчит
— Что ж, — сказал я, — выглядит всё очень разумно. И я не вижу причины, чтобы отказываться.
Офицер улыбнулся.
— Я всё понимаю, — добавил я, — но давайте всё-таки хотя бы формально познакомимся, а?
— Ох! — Офицер, будто спохватившись, протянул руку, — Дмитрий. Рад познакомиться.
Я не стал уточнять, стоящее ли это его имя. Это был бы глупый вопрос.
— Взаимно, — кивнул я, — однако у меня есть небольшое, но важное встречное условие.
Иногда в таких ситуациях, зная, что объекту деваться некуда, поддаются соблазну и начинают менять диспозицию: указывать на место, становиться в пользу силы. Но Дмитрий снова меня порадовал:
— Слушаю, — спокойно произнёс он.
— Я должен найти ублюдка, который наших парней порешил, — так же спокойно ответил я.
— Мы занимаемся этим, — ответил Дмитрий.
— Я должен найти его, — мне пришлось повторить, сделав упор на слове «я».
— Хорошо, — кивнул он, — у вас будет возможность почувствовать, что такое наша поддержка на деле.
Глава 24
Нападение было давно отбито. Городские власти устроили раздачу гуманитарной помощи, которая обернулась настоящим праздником среди местных.
Люди быстро восстанавливали привычный уклад жизни, забывая об ужасах недавнего нападения.
Большинство боевиков, в том числе тех, которые превращались в животных, были перебиты. Их тела сложили в специально доставленные контейнеры — рефрижераторы. Я знал, что некоторые образцы отправятся в лабораторию в Россию.
Было и несколько пленных. Их удалось взять, когда те были без сознания. И вот с ними мне и предстояло беседовать.
Возможно, мне стоило рассказать Дмитрию о предмете, который я нашёл в жертвенном круге. Но я не стал этого делать. Каким бы хорошим не было начало наших отношений, не разумно сразу выкладывать все козыри. К тому же, я нутром чувствовал — эта штуковина понадобится мне самому.
Помещение для допросов было изолировано, и не только техническими средствами. Я обратил внимание, что внешние стены были незаметно и аккуратно украшены такими же символами, которые я видел на торпеде УАЗика.
Оставалось надеяться, что у Дмитрия хватило благоразумия не пытаться устроить видео или аудиофиксацию происходящего.
Наверно, это было неправильно и рискованно — но я решил взять с собой находку на допрос. Интуиция подсказывала, что она мгла быть полезна.
Пленников было трое: два чернокожих и араб. Я сразу решил давить именно на него; внести раскол среди врагов — это хорошая тактика. А среди террористических
Ещё я заметил, как он изменился в лице, когда увидел меня. Я не стал прятаться под масками или балаклавами, и это тоже был элемент психологического давления. Обычно это означает, что пленников не собираются обменивать. А, значит, с ними может быть всё, что угодно. И от них самих зависит, насколько тяжёлой будет смерть.
Негры при этом меня не узнали. Вероятно, они были ниже в иерархии. Обычные штурмовики — исполнители.
— Мне нужен он, — сказал я по-русски и улыбнулся.
Араб посмотрел на меня, пытаясь спрятать холодную ненависть за жалобным взглядом, и что-то ответил на арабском.
Я улыбнулся и достал предмет, найденный в жертвеннике.
Араб тут же изменился в лице, посерел и осунулся. Ненависть в его глазах сменилась неподдельным страхом.
— Переводчик всё ещё нужен? — Так же по-русски сказал я.
Почему-то я решил, что он владеет нашим языком. Логично, что противник, узнав о нашем участии в ситуации, привлёк бы всех доступных специалистов. Но это так, теоретические рассуждения. Впрочем, этот мир — он ведь отстаёт от нашего по времени. Значит, тут напряжёнка на Кавказе была не так давно. Могли остаться выходцы…
— Нет, — с сильным акцентом ответил араб, — не нужно.
— Говори, — сказал я, — ты в безопасности, эти ничего не узнают, — я кивнул на его спутников. Они начали беспокойно озираться.
— Убей их, — холодным тоном сказал араб, — они расскажут, что мы говорили.
— Хорошо, — легко согласился я, — когда буду уверен, что ты помог.
— Что… что ты будешь с ним делать? — спросил араб, нервно сглотнув.
— С ним? — Автоматически переспросил я, — а, с этим. Я не хочу, чтобы он был на этом свете.
— Ты не будешь с ним договариваться? — Араб подозрительно сощурился.
— Мне это не нужно, — усмехнулся я, — но мне очень нужно, чтобы пролилась его кровь. Много крови. У него во всём теле не хватит крови в том количестве, в котором мне это надо.
Не знаю, почему я вдруг стал выражаться такими витиеватыми и туманным фразами. Почему-то показалось уместно, и всё.
Араб кивнул с серьёзным видом. Было заметно, что ему стало намного легче, чем в начале нашего разговора. Он начинал верить, что сможет выпутаться. Что ж, отлично.
— Ты из древних? — спросил араб.
Я не стал отвечать. Только неопределённо повёл плечами.
— Знаю, он мог навредить вашим, — продолжал он, видимо, выстраивая в своей голове порождённые стрессом комбинации, которые не имели никакого отношения к реальности, — тогда логично. У вас есть шанс его победить.
— Не шанс, а необходимость, — я хотел улыбнуться, но потом вспомнил своё отражение в зеркале и не стал.
— На юго-запад от Томбукту, — сказал араб, — возвышенность, в пятнадцати километрах. Местные там не ходят — старое табу. Священная земля. Они там мальчиков обрезают. Те, кто тут живёт. Под ним есть пещера с двумя выходами. Он там. Но осторожно: он себя охранять будет. Понимаешь?