Область трансцендентности
Шрифт:
– Эй! – крикнул я, но не слишком громко. Он спал. – Э-эй! Кто-нибудь меня слышит?!! – никакой реакции.
– Эта образина ни фига не слышит! – сказал он. – Полная глухомань.
– Ага… – отозвался я. – Странно. Как же они выжили тогда?
– Не понял…
– Ещё в первобытном обществе. Да и вообще. Это слишком большой пробел эволюции.
– Манулов хмыкнул так, словно нашёл подтверждение своим мыслям о дефективности каргонцев.
– Давай его потрясём.
– Я б ему вообще врезал, – сказал Руслан и, усмехнувшись, то ли в шутку, то ли всерьёз спросил. – Может, стоит?
– А потом он тебе… И будем оправдываться, почему начался новый конфликт.
– В наших руках самый сильный корабль, – намекнул Манулов. Я насторожился.
– У нас нет ещё оружия…
– Молния даст нам такое оружие, которое может сокрушить любой флот.
– Мы здесь для того, чтобы прекратить войну, а не устроить бойню.
– Я и не спорю, но вот каргонцы могут думать иначе. Знаешь, что они говорят о начале войны?
– Что?
– Они говорят, что это люди начали войну. Якобы мы уничтожили два крейсера. Представляешь?
– Ничего себе! И это сделал один корвет?! У них пропаганда похлеще нашей…
– Зато у них будет оправдание, если вдруг захотят взять власть на корабле, так что…
– Ты им не доверяешь?
– А ты?
Вопрос был скорее риторическим, но я ответил:
– Молния им доверяет, и мне этого достаточно.
Манулов развёл руками и остался при своём мнении. Мне оно не нравилось. Руслан не просто так сближается с каргонцами: он изучает их повадки, строит свои планы.
– Я докажу тебе, – сказал он. – Приходи сегодня вечером ко мне. Увидишь много интересного.
– Я кивнул и похлопал Риу по щёкам. Его кожа была холодной, а бакенбарды грубыми как мелкая стружка. Я даже глянул на ладонь и убедился, что не поранился.
Оставалось только принять радикальные меры. Неужели они вообще ни на что не реагировали во сне? Я взял каргонца за плечи и встряхнул его со всей силы. Это было всё равно, что встряхнуть слона, но мне удалось. Риу открыл глаза и недоверчиво посмотрел на меня. Я надел на ухо переводчик – такой носил с собой каждый.
– Как вы себя чувствуете? – спросил я.
– Отлично, – ответил каргонец.
Я сомневался в его искренности, но промолчал.
– Этот ваш кофе… ужасен. Не понимаю, как вы пьёте этот напиток, – сказал каргонец. Переводчик в ухе послушно выполнял своё дело.
– Что русскому хорошо, то немцу смерть, – ответил я.
– Не понял.
– Для нас очень даже ничего. Лёгкий стимулятор.
– Разница в метаболизме… Можно я возьму к себе в лабораторию на анализ?
– Не против, – ответил Манулов.
– Как я понимаю, этот напиток изготавливается из какого-то растения.
– Да, точнее из обжаренных зёрен. А вы не знали, что кофе на вас так подействует? – спросил я.
– Нет, откуда? Моя специализация не ксенобиология. Разве у вас повсеместно преподают биологию каргонцев?
– Ну как… – растерялся я. – В последнем классе школы немного рассказывали.
– Может быть, у нас и не преподают в школе основы ксенобиологии, но у вашего компьютера нет никакой информации о влиянии кофе на организм каргонцев. Неужели ни один каргонец, бывавший на Земле, не пил этот напиток? Вывод: некоторые люди это знали и использовали в своих целях. Нет?
– Возможно, – ответил я и посмотрел на коммуникатор. Времени оставалось всего ничего, и не хотелось задевать опасные темы. – Извините, я должен идти, меня ждут на мостике.
С первого нашего появления мостик значительно изменился: пространство расширилось раза в четыре, в центре появилось ещё три кресла, одно из которых принадлежало Корону и выделялось своим размером. Вокруг каждого места располагалась полусфера приборных панелей – все мы привыкли к обычным интерфейсам и не хотели отказываться от них. Теперь места образовывали квадрат, в центре которого располагалась «Межпространственная Сфера Отображения Реальности», как назвала Молния материализованную голограмму. Мы же между собой назвали её ещё проще: МСОР, или просто Шар, поскольку он напоминала магический предмет. Белоусов в своё время пытал Молнию вопросами о принципах его работы, словно хотел основать свою компанию, но та не хотела выдавать секрета.
Сейчас самое большое кресло пустовало – Корон ещё не пришёл, а остальные уже были здесь: и Северин, и Молния. Они стояли около МСОРа и что-то обсуждали. До назначенного времени осталось ещё пять минут. Надеюсь, Корон правильно перевёл наше земное время на каргонское…
– А, Юра пришёл, – заметил меня Северин. – Есть новости? Выглядишь задумчивым.
– Я подошёл поближе. В Шаре отражалась карта звёздного неба.
– Ястреб пытается научиться делать вещи.
– И как?
– Не очень… Он задумал создать аватар, чтобы через него попробовать.
– У него всё равно ничего не выйдет, – сказала Молния.
– А может, стоит ему помочь? – предложил Северин.
– Это как? – спросил я.
Если реальность подчиняется только живым существам, то что можно сделать? Оживить Ястреба? Молния тоже была удивлена предложением, но мне идея казалась невероятно заманчивой!
– Это интересно, но опасно, – сказала она. – Существует определённый порядок вещей. Всё живое в этом мире должно родиться, вырасти и умереть. Ястреб же станет сразу взрослым, но это не страшно. Самое опасное, что он будет бессмертным.
– Разве вы сами не бессмертны? – спросил Северин.
– Я? Нет, – удивлённо ответила Молния. – Я почти человек и не возьму на себя ответственность за создание новой формы жизни.
– Разработчик Ястреба мечтал, что когда-то его детище станет живым, – сказал я, стараясь не выдать своего возбуждения. – Может быть, его действия сейчас покажутся наивными, но он написал модуль индивидуальности, а люди на корабле считали Ястреба ещё одним членом команды. Для них он был как живой. Сейчас Арашина больше нет. Он погиб – несчастный случай. Ты точно хочешь, чтобы его мечта не исполнилась?