Облицовка
Шрифт:
И наша школа не осталась в стороне от наступившего безумия, вызванного испорченным компасом времени. Титаническим усилием воли, своим немалым авторитетом и конкретными поступками наши учителя смогли сбить волну анархического вала, который пришёлся, по стечению обстоятельств, именно на нашу классную параллель. Так сложилось, что с нашим переходом в девятый класс и началась вся эта вакханалия. И нам "по должности" было положено встать в авангарде школьного вольнодумия и "демократического" свободомыслия. Мы оказались не совсем готовы, чтобы гордо поднять это знамя борьбы с "тоталитаризмом и гнётом большевистской системы". Немножко мы растерялись, не сообразили, что молодость можно положить на этот разделочный стол в мясном отделе. Возможно, такая аполитичность связана, в немалой степени, с тем, что наши классы набирались из детей, обременённых мозгами
В школе мы позволяли себе вступать в дискуссии с учителями, вести агрессивную пропаганду тех самых, неожиданно открывшихся, фактов, смысл которых тебе совершенно непонятен. На уроках литературы или истории, например, кто-нибудь из нас мог встать и прочитать отрывок, вступающий в противоречие с версией, излагаемой в рамках учебной программы. Никакой отсебятины – спор с учителем только с привлечением примеров и "новых фактов" из открывшихся в последнее время источников. Кто же тогда осознавал, что эти "новые факты", в большинстве своём, тоже чья-то отсебятина, которая долго ждала своего часа, чтобы получить возможность быть объявленной во всеуслышание?! Держалась при себе по причине явной антисоветчины или столь же явной и откровенной глупости, а теперь вырвалась на информационный простор и растеклась по ушам всем простофилям Советского Союза. В том числе и нашим…
– Вы не можете это говорить таким уверенным тоном! – почти на каждом уроке истории найдётся такой "правдоруб", который не постесняется с места перебить учителя во время урока. Все резко осмелели в те годы.
– Простите, как Вы сказали? – учитель в четыре раза старше своего "оппонента", но теряется от такой уверенной беспардонности. Наши учителя так и не привыкли, что элементарная дисциплина может так нагло попираться.
– Вы всё врёте! – свободолюбие и уверенность в собственной "начитанности" не позволяют юному говоруну призадуматься, что эти слова он говорит человеку, четыре года учившему его уму-разуму. Одно это не позволяет ему собирать такие слова в одно предложение!
– Возможно. Позвольте узнать ваше мнение? – наша историчка – человек советский, партийный, пожилой, но вежливость никто не отменял. Сарказм, кстати, тоже…
– А-а-а… Но я читал… – начинает юлить недоношенный оракул, забывший никому не нужный текст, от нестерпимого желания вылезти вперёд и перебить человека у доски.
– Чтение – занятие полезное, но без умения думать – бесперспективное… Присаживайтесь, пока… – под общий смех класса, пристыженный несостоявшийся "рупор демократии" садится на место, которым он привык думать. Затыкается до следующего урока, чтобы снова попасть в точно такую же неловкую ситуацию.
Как вести себя учителям, заимевшим неожиданно под самым боком недозрелых попугаев – "ретрансляторов правды"? Продолжать гнуть прежнюю линию? Засмеют и опозорят… Оправдываться? Перед кем? И с нами спорили, выдвигали контраргументы! Мы были в зените славы и на Олимпе собственного самомнения! Жонглируя красивыми формулировками, немыслимыми в свободном доступе ещё три года назад, мы откровенно плевали в бедных дяденек и тётенек с указками! Положа руку на сердце, эти указки нужно бы использовать по назначению, заложенному самой природой и подкреплённым текущим моментом – измочалить пластик о рожи этих уродцев за партами, сорвать с них глумливую маску неблагодарности!
Наша "революционная начитанность" добавляла "мудрости" в собственных глазах, но начисто затирала совесть, поскольку, такими "спорами", на которые напрашивалась самая активная часть фрондирующих школьников, ставили бедных учителей в положение оправдывающихся ретроградов и откровенной контры! Они-то могли оперировать только советскими лозунгами и политическими установками, утверждёнными в РОНО. Связанных по рукам и ногам оппонентов грешно избивать ногами, но мы избивали и куражились! Просто-таки танцевали на телах поверженных и дезориентированных взрослых! Так были увлечены новыми данными, "свежим ветром перемен", что совершенно забыли о восьми годах и том добре и знаниях, которые в нас вложили эти люди. Не успели оглянуться, как вдруг выяснилось, что наши учителя – наши противники, от которых нужно защищаться! И "защищаться" приходилось откровенной "вновь открытой" чепухой… Так стыдно… Хорошо, что ума хватило не перегнуть палку. Она уже трещать начала от разгула "демократии" на уроках.
В-третьих, только в девятом классе я, как-то особенно явственно осознал, что у меня осталось только два настоящих друга. Это грандиозное открытие меня так ошеломило, что заставило в себе и своём поведении многое пересмотреть. Пришлось остановиться на скаку и застыть в тягостных раздумьях. Толку из этого "пересмотра" вышло с гулькин нос, но факт недоумённой остановки память зафиксировала и положила на отдельную полочку.
Я всегда знал, что настоящих друзей ни у кого много не бывает, но почему ими стали эти два товарища – ума не приложу. С первого класса я общался с совершенно другими ребятами, с которыми прошел все положенные этапы детской дружбы. И дрался, и мирился, и с родителями со всеми знаком, и… всё было! И немножко сверху добавил… А с девятого класса, как отрезало. Что случилось, что за напасть!? Меньше всего я грешу на рефлексию от предчувствия развала страны. Было бы страшновато – разбежался со старыми друзьями, и страна крякнула, скопытившись! Впрочем, для каждого конкретного человека подобные явления не настолько несовместимые, чтобы их нельзя было собрать в одном предложении! Если отбросит эпитеты, которыми можно наделить друга и страну, то, пожалуй, их можно сопоставить по степени важности для каждого отдельного индивидуума.
У меня совсем другой вопрос. Почему именно Олег и Виталик?! Что-то в движении планет должно было сложиться не по правилам, если мы нашли общий язык и подружились настолько, что все прошлые друзья отошли на второй план. Получается, для всей Земли этот год выдался непростым и разрушительным в области заведённых порядков. Уникальный год! До нового тысячелетия оставалось одиннадцать лет…
Глава 2. Неестественный отбор
Да-а-а… Не сразу-то и сообразишь, какие слова подобрать: то ли страшно, то ли интересно, то ли страшно интересно, наверное, интересно, но, всё-таки страшно… Повторюсь, Горький моих страданий бы не понял и не оценил. Каждому времени – свой выбор и очень хорошо, если он есть… Я не первый и не последний, кто столкнулся с проблемой выбора, но условия, в которых приходилось его делать, согласитесь, не совсем нестандартные – начавшаяся эпоха перемен у меня в свидетелях и, одновременно, в понятых. В начале века мы уже проходили череду революций – теперь настала и мне соприкоснуться с этой "радостью". Не каждое поколение проходит через горнило пертурбаций и смены ориентиров. Оттого и волнение…
Сегодня легко рассуждать о том суматошном времени и можно позволить себе немного поиграть определениями и сравнениями. На досуге составил несложную и занятную пропорцию, не столько арифметическую, сколько литературно – поведенческую. Строго говоря, не стоило бы сюда приплетать Шекспира, но мне показалось интересная аналогия моей ситуации с королём Ричардом III и его желанием обменять своего коня на королевство. В моём случае с ролью коня с успехом справились два обретённых друга (арифметически количество ног совпало!), ну, а в качестве королевства можно принять империю СССР, которая в ближайшем будущем накроется медным тазом. Такой, вот, удивительный обмен, рокировка с настоящей эпической патиной. Конечно, это просто совпадение и передо мной не стояла задача приобрести друзей по цене целого могучего государства, и развал страны явно не был связан с этой "торговой сделкой", но в этом стремительном временном отрезке всё выглядело именно так. Тем хуже для Советского Союза, которого и без меня были желающие продать или заложить… Могу сказать однозначно и даже безапелляционно – обратной замены я бы себе не позволил! Но до всех этих катаклизмов было года три, а пока передо мной стояли другие закорючки, требующие своего выпрямления…
Олег и Виталик… Каким же образом мы пересеклись, скооперировались и сунулись в открытый мир? Это только так, кажется, что легко можно подружиться с человеком (а у меня их – двое!), которого по факту знаешь целых восемь лет! С первого класса тереться в одном кабинете и не обращать внимания, только фиксировать присутствие, но не общаться, поскольку в голове сидели совершенно другие люди. И, тут, гляди, ты! Где-то наверху сдвинулся в сторону рычажок, и всем стало понятно, что мы друзья до гроба! Удивительная автоматика симпатии, самая натуральная механика человеческих отношений в действии! Причём, взаимная… Сначала с одним, потом с другим. В итоге, подружились, как говориться, перекрёстным методом взаимных контактов на непонятно каком уровне.