Облом, или Желаемое торжество не состоялось

Фролов Олег

Она, конечно, понимала, что он не может знать причину увольнения Бориса Ефимовича, но привыкшая собирать и распространять сплетни, надеялась, что он что-то все-таки сообщит ей.

– Ну, может, что-то слышали? – продолжила она.

– Зинаида Евдокимовна, Вы же знаете, какое сейчас время, – спокойно, прямо глядя ей в глаза, сказал он. – Причины могут быть различные.

– И все-таки? – продолжала настаивать она.

– Думаю, Вам это лучше узнать у самого Бориса Ефимовича. У Вас же есть его номер телефона? – ответил, как отрезал, он.

Естественно, у нее были номера и домашнего, и мобильного телефонов Плахова, они несколько раз перезванивались с ним, однако, из-за испуга, она даже не вспомнила о них.

– Да, – произнесла она и тут же продолжила – Так что-нибудь известно?

– То, что Борис Ефимович уволен с сегодняшнего дня.

– Я знаю это, – она начала кипятиться, – но почему?

– Зинаида Евдокимовна, я же сказал уже Вам, – все так же спокойно ответил он, – Вам это лучше узнать у него самого.

Не ожидавшая от него такого упорного не желания «поделиться информацией», как она называла обмен сплетнями, она была удивлена и заинтригована, решив воспользоваться моментом и присмотреться к нему.

До этого, она несколько раз встречалась с ним на различных мероприятиях, слышала о нем одни положительные отзывы, была свидетелем того, как Светлана Аркадьевна и люди из ее окружения советовали Плахову больше прислушиваться к нему. Знала она и то, что во многом именно с ним Светлана Аркадьевна и ее окружение связывали успешную деятельность возглавляемой Плаховым организации.

– И как же теперь, после увольнения Бориса Ефимовича, будете работать?

– Как и прежде, по утвержденному плану.

– А дадут-то плану осуществиться?

– Думаю, да, в конце концов, можно будет его скорректировать или расширить.

– Есть силы-то?

– У нас хороший коллектив, обученный.

Услышав это, она невольно вспомнила свою организацию. – Мне бы такую уверенность, – подумала она.

– И как же это удалось?

Он спокойно, с примерами, стал рассказывать. Удивительно, но ей было интересно слушать его. Она даже как-то забыла о причине ее появления у него в кабинете.

– Я, наверное, заговорил Вас? – спросил он.

– Нет.

И, внезапно, как будто подчиняясь какому-то непонятному ей чувству, она стала рассказывать все последние события в ее организации, в центре которых, естественно, находилась она.

Он внимательно слушал, изредка задавая короткие, по самой сути рассказываемого ею, вопросы.

– Да, не легко Вам, Зинаида Евдокимовна. Не уже ли Ваши работники не знают того, что и как они должны делать?

– Да, они неумехи, лодыри, – отрезала она. – За ними глаз да глаз нужен!

– Так у Вас есть же три заместителя, что же они Вам не помогают?

Она промолчала. Не могла же она сказать ему, что не может положиться ни на кого из них, что она знает как рвется на ее место Суховей – ее первый заместитель, как боится она, что назначенный вопреки ее мнению недавно еще один ее первый заместитель – Товаров – это ее возможный преемник. Не могла она сказать ему и то, что и она, и каждый из них озабочены лишь одним: сохранением должности и дальнейшим карьерным ростом.

– А Вы, не хотели бы пойти ко мне заместителем? – решив перехватить инициативу, задала она вопрос.

– Да, я как-то об этом и не думал, – ответил он. – Я и здесь на своем месте.

– У нас больше перспектив и возможностей.

– Понятно. Но, честно говоря, я не думал о переходе.

– Подумайте. Мне как раз нужен такой заместитель, – произнося это, она была твердо уверена в правильности ее предложения.

Действительно, он будет новым человеком в организации, никого и ничего про специфику работы не знает, значит, не примкнет ни к кому из ее заместителей, а уж она сумеет так поставить дело, что он будет плясать под ее дудку! И не таких обламывали.

– Подумайте, – еще раз повторила она.

– Спасибо, но нельзя не учесть и мнение Светланы Аркадьевны – неожиданно сказал он.

Во, как вывернул! – изумилась она. Вот что значит, опыт! Зря я ему это предложила, естественно, Хорошилина поддержит его кандидатуру, не зря же она все время говорит ей, что у нее в организации нет порядка, а он – известный организатор. Ей не хотелось, чтобы Хорошилина вмешивалась, она хотела, чтобы его назначение он связывал только с ней, а не с Хорошилиной.

– Ну, хорошо, – она встала. – Я сообщу.

– Спасибо.

Он проводил ее до двери кабинета.

– До свидания.

Она, сделав вид, что не расслышала, не ответила и почти побежала по коридору, решив для себя, что, конечно, она не будет разговаривать о его переводе с Хорошилиной, а сам он, в этом она была уверена, не пойдет к Хорошилиной с такой просьбой.

III.

После того разговора прошло более полугода. Он никак не напоминал ей о состоявшемся разговоре. У него был новый начальник, они, вроде, с ним ладили. У нее же все более обострялись отношения со Светланой Аркадьевной и ее окружением, да, и Павлина Харитоньевна, ее первый заместитель, тесно связанная со Светланой Аркадьевной, становилась все более активной и независимой от нее.

Светлана Аркадьевна все чаще высказывала недовольство деятельностью ее организацией. Зинаида Евдокимовна понимала, что это не придирки, а справедливые замечания, и она хваталась за все, но не успевала, срывалась на крик, угрожая подчиненным, но положение не менялось. До нее стали доходить слухи о возможном ее увольнении и назначении на ее место или Суховей, или Товарова.

И вот тогда-то она вспомнила о нём.

Но она боялась начинать разговор с Хорошилиной о его переходе в возглавляемую ею организацию, резонно полагая, что та может или отказать ей в этом, или, что для Зинаиды Евдокимовны, возможно, было еще хуже, высказать ей все о ее стиле работы и беспорядке в возглавляемой ею организации. А там, глядишь, и предложить ей в конце разговора уволиться. Ужас! Всякий раз, как только, Зинаида Евдокимовна думала о возможности увольнения, по ней пробегала нервная дрожь, тело холодело и покрывалось мурашками.