Обман Розы
Шрифт:
– Очень мило, что вы решили нас навестить, - говорил тем временем граф, - мы с Розалин счастливы видеть вас! Да, Розалин? – он прижал меня крепче и поцеловал в щеку.
– Очень счастливы, - подхватила я и посмотрела на Этьена сияющим взглядом – так в постановке смотрела на Тристана Изольда, а Офелия – на Гамлета. – Надеюсь, поездка была приятной?
– Достаточно, - сдержанно ответила мадам Аржансон. – Мне бы хотелось переодеться. Куда можно пройти?
– Комнаты уже приготовлены,- сказала я. – Позвольте,
Я пошла вперед, приглашая мадам пройти за мной, и она, поднимаясь по ступеням, спросила:
– Зачем вы уехали в эту глушь, дорогая?
– Доктор сказал, что так будет лучше для моего здоровья, - произнесла я, как прочитав по книге, - так будет лучше для ребенка…
– Вы ждете ребенка?!
– Еще нет, мадам, - я поспешила разуверить ее. – Но сельский воздух этому способствует.
– Я рада, что вы задумались о ребенке, - сказала мадам Аржансон, медленно поднимаясь по ступеням. – Признаться, я чуть не умерла, когда услышала, что вы повздорили с Этьеном, а когда он заговорил о разводе…
Не удержавшись, я оглянулась, быстро взглянув на графа. Он поймал мой взгляд и чуть нахмурился, покачав головой, словно говоря мне «нет».
– Думаю, вам не стоит волноваться, мадам Аржансон, - сказала я так мягко и ласково, как только могла. – Сейчас между мною и мужем полное взаимопонимание, давайте же говорить только о хорошем. Сегодня прекрасная погода, не хотите прогуляться после завтрака?
Разговор о погоде был самым нейтральным, и позволял мне немного передохнуть после первых промахов.
– Почему вы называете меня «мадам»? – спросила мать Этьена. – Зовите Софией, как раньше.
– Конечно, прошу прощения. Проходите, София, - я распахнула двери, пропуская женщину вперед. – Боюсь, я не очень хорошая хозяйка, но Сесиль заверила, что устроила все наилучшим образом. Если вам что-то не понравится – дайте знать.
– Благодарю, - София оглянулась, оценивая комнату, - пока мне все нравится. Пришлите мне служанку, моя дорогая. Я хочу переодеться и освежиться с дороги.
– Сейчас же отправлю, ма… София, - я оставила ее одну и только в коридоре выдохнула с облегчением.
Как же страшно! Но вроде бы, все обошлось. Никто не заметил подмены.
– Неплохо справилась, - раздался голос графа, и я поняла, что ничего еще не закончилось.
Пожалуй, все только начиналось.
Оказывается, он поднялся следом за нами.
– Вы следили? – спросила я.
– Не слишком тебе доверяю, - он подошел совсем близко и говорил почти шепотом, склонившись ко мне. – Объясни-ка, зачем нужно было выкидывать эти фертели? «Мадам и месье де ла Мар»! Ты решила пощекотать мне нервы? Берегись, Розалин, доиграешься, - он взял меня за горло и чуть сжал пальцы.
– Вы мне угрожаете? – спросила я холодно.
Только не выказывать страха. Только не выказывать. Вряд ли настоящая графиня испугалась бы. Да и граф ведет себя осторожно – не причиняет мне боли, лишь пугает. Кто знает, может, такое обращение – это норма в этой семье? Но все мои мысли испарились в одно мгновение, потому что граф поцеловал меня. Да как поцеловал! Словно мы встретились после столетней разлуки и все эти сто лет страстно желали встречи!
Губы его были твердыми и горячими, и настойчивыми. Он схватил меня за затылок, не позволяя отстраниться, и обнял за талию, прижимая к себе…
Казалось бы – что такого? Меня и раньше целовали. В театре. Важные и не очень важные господа, пытаясь доказать, что они стоят моей благосклонности. От кого-то я отворачивалась, кому-то сразу давала пощечину, но сейчас… Это был какой-то другой поцелуй, не похожий на остальные. Он закружил меня, как буря сухой листик. Закружил и понес куда-то… Я готова была поклясться, что пол закачался под моими ногами, а ведь он был каменный…
Как во сне я услышала демонстративное покашливание, а потом голос Софии:
– Не хотела тебе мешать, Этьен, но я попросила служанку.
Граф оторвался от меня и улыбнулся матери поверх моей головы.
– Простите, мадам! Розалин как раз хотела пойти за Сесиль. Но я ее задержал.
– Я вижу, - сухо ответила ему мать. – И почему ты опять зовешь меня мадам!
Я стояла к ней спиной, безуспешно пытаясь прийти в себя после бури и полета. Сердце стучало быстро и сильно, а щеки пылали, словно вся кровь прилила к лицу.
– Розалин? – окликнул меня граф. – Позовешь Сесиль или мне сходить за ней?
– Позову, - сказала я, пытаясь сохранить достоинство. – Прошу простить, - я присела в книксене и поспешила к лестнице, боясь даже оглянуться.
– Вас не понять, - услышала я тихий голос мадам Аржансон, - то вы ссоритесь, то такая любовь…
Я сбежала по лестнице, нашла в кухне Сесиль и ухитрилась довольно связно приказать ей подняться в комнату к гостье. Когда служанка ушла, я попросила у мадам Пелетье воды, сделала пару глотков и окончательно вернулась с небес на землю.
Любовь.
Нет, мадам София, это не любовь. Это лицедейство.
Но я невольно задумалась – какова же любовь на самом деле, если даже игра в нее заставляет так трепетать. А душа моя именно трепетала, стоило лишь вспомнить горячие губы и прикосновение ладони к затылку… На сцене я сотни раз разыгрывала влюбленную героиню, но только сейчас поняла, какими жалкими были эти потуги изобразить чувство. Увидь меня маэстро Панчини теперь, он вопил бы от восторга, что я так тонко вошла в образ.
Призвав себя к спокойствию, я прошла в гостиную, где отчим Этьена сидел в кресле, развернув утреннюю газету. При моем появлении месье Аржансон несколько тяжеловато поднялся.