Обман Розы
Шрифт:
– Нет, благодарю покорно! – мадам София картинно схватилась за сердце. – Мне хватило прошлого раза! Я не сяду в эту адскую телегу даже под страхом смерти!
В это время в столовой появился Этьен. Лицо его было замкнутым, и было похоже, что он прекрасно всё слышал. С грохотом отодвинув стул, он демонстративно показал матери чистые руки и взял кусочек хлеба, щедро намазывая его маслом.
За столом повисло неловкое молчание, и София сочла нужным извиниться:
– Не хотела тебя обидеть, - сказала
Я наблюдала за ними, не вмешиваясь в разговор. Мне было любопытно и непонятно, но я боялась, что если вмешаюсь, то сразу выдам себя с головой.
Этьен съел бутерброд, сжевал слойку, залпом выпил кофе – и все это с таким похоронным видом, как будто ел не нежнейший хлеб и самое сладкое французское масло, а жевал подметку своего башмака.
София и месье Огюст переговаривались вполголоса, обсуждая погоду и стрижку розовых кустов в саду.
Я тоже допила кофе, и теперь ждала, когда остальные закончат завтрак, искоса наблюдая, как граф мрачно крутит в пальцах серебряную вилку.
Вдруг он повернулся ко мне и спросил:
– А ты не хочешь прокатиться?
– Этьен, - сказала София с мягким укором, тут же позабыв о стрижке кустов. – Вряд ли Розалин захочется сменить удобную коляску на твой… эм… на твой…
– Я с удовольствием прокачусь, - сказала я неожиданно даже для самой себя. – Хотя не совсем понимаю, о чем речь.
– О-о… - София приподняла брови и покачала головой.
– Пусть прокатится, - тут же поддержал меня месье Огюст. – Молодые кости – не старые, - он раскатисто засмеялся. – В молодости тело требует встряски!
– И все же… - протянула его жена.
– Да бросьте, - сказал Этьен, бросая вилку на стол. – Можно подумать, это что-то страшное! Пойду, заправлю двигатель. Керосином, - он с грохотом отодвинул стул, поднимаясь из-за стола. – Надень шубу, Розалин. Замерзнешь.
Он вышел из гостиной, и Аржансоны опять переглянулись.
– Я его обидела, - вздохнула София.
– Ну что ты, - успокоил ее муж. – Он все понимает.
Но София уже смотрела на меня, и во взгляде ее я читала сострадание:
– Вы такая добрая, - сказала она и снова вздохнула. – Господь любит добрые дела.
– Жду вас во дворе! – крикнул граф уже из прихожей.
– Удачи вам, моя дорогая, - пожелала София и вздохнула в третий раз.
Я посчитала, что надевать шубу было бы слишком – солнце светило ярко, погода была ясной и тихой, но Этьен скривился, увидев меня в пальто и шляпке с вуалью.
– Сказал же – надевай шубу, - он забрался на облучок и теперь натягивал перчатки.
– Но зачем? – удивилась я.
– Ладно, забирайся так, - он протянул мне руку, помогая залезть на высокое сиденье, и набросил мне на плечи свою шубу – тяжелую, и в самом деле пахнущую керосином и еще чем-то резким, незнакомым – словно металлом, нагретым солнцем. – Вот ручка, - Этьен указал на полукруглую скобу перед моим сиденьем. – Держись крепче, а то вылетишь на первом же повороте.
Он надел кожаную шапку, так удивившую меня в первый день нашей встречи, надвинул очки на глаза и сразу превратился в героя фантастических рассказов из серии путешествий на луну на пушечном ядре.
– Но где лошади? – робко спросила я, не понимая, как можно запрячь в эту коляску лошадей, если не было дышла.
Мадам и месье Аржансон уже выезжали со стороны внутреннего двора в двуколке. Серые лошади в яблоках помахивали хвостами и переставляли тонкие ноги изящно, как балерины.
– К черту лошадей, - резко сказал Этьен и надавил на какой-то рычаг.
Раздался грохот, и нас обдало удушливым облаком – с таким же резким и металлическим запахом, который пропитал шубу. Коляска дернулась, зафыркала, как живая, и поехала сама, безо всяких лошадей!
Я взвизгнула и схватилась за скобу, потому что коляска резко повернула – Этьен управлял ею, закручивая из стороны в сторону колесо, крепившееся прямо перед ним.
– Дорогу! – крикнул он и нажал на резиновый клаксон.
– Этьен! – завопила София, потому что месье Огюст с трудом удержал перепуганных лошадей.
Но граф де ла Мар только рассмеялся и еще раз крутанул колесо, заставляя коляску повернуть направо и миновать ворота.
Эту поездку я запомнила на всю жизнь и сразу поняла, почему София смотрела на меня с таким состраданием.
Машина мчалась по дороге, подпрыгивая на всех ухабах. Я стиснула зубы, чтобы они не стучали, и изо всех сил держалась за железную скобу. Ветер так и свистел в ушах, и шуба, которую набросил на меня граф, была очень кстати.
Когда первый страх прошел, я оглянулась. Где-то далеко виднелась серая в яблоках пара, а наша безлошадная коляска летела вперед, как на крыльях, грохоча и испуская клубы едкого дыма.
– А! Какая скорость! – крикнул Этьен мне в ухо. – И мотор – зверь! Я его усилил, теперь могу за два часа домчаться до столицы!
Два часа!..
Я вспомнила свою поездку в столицу, в королевский приют – день на лошадях, которые уныло тащились по дороге. Ужасные гостиницы, где останавливались, чтобы покормить лошадей и хоть немного отдохнуть самим. День унылого и тяжелого путешествия. А здесь… два часа?!.
Мы ворвались в Санреж, распугивая прохожих и гусей гудками клаксона. Люди шарахались в стороны, провожая нас взглядами. Я чуть не потеряла шляпку на повороте – едва успела поймать ее, прижав к макушке, и тут же чуть не слетела с сиденья, потому что машина подскочила на кочке.