Обман Розы
Шрифт:
София и Этьен приняли это предложение с восторгом, а месье Огюст возмутился.
– Почему ты не сказал об этом раньше, Лео? – гудел он басом. – Ты бы мог сфотографировать меня с карпом!
– А вместо этого ты будешь фотографироваться со мной, - сказала ему жена, поправляя на нем манишку. – Этьен, сынок, поставь нам с Розалин два кресла, а вы с Огюстом встанете за нами.
Месье Вандербильт достал бокс-камеру, шторы были приподняты, чтобы впустить в гостиную больше света, и София, взяв меня за руку, усадила рядом с собой. Я пыталась отказаться, сославшись, что прическа растрепалась,
– Вы прекрасно выглядите! – София поправила воротничок моего платья. – А я рада, что у нас будет семейная фотография. У нас нет еще ни одного общего портрета.
– Да, что-то я это упустил, - сказал Этьен, вставая позади кресла, в котором я сидела, и кладя руку мне на плечо.
Я невольно вздрогнула, когда его пальцы словно нечаянно коснулись моей шеи.
– Внимание! – командовал месье Вандербильт. – Замрите!
Он сделал несколько снимков, а потом мадам Пелетье подала кофе.
Ужин прошел не менее приятно, и карп был великолепен – жирный, сочный, под пряным соусом с добавлением укропа и петрушки.
Месье Вандербильта приглашали остаться ночевать, но он отговорился делами.
– Этьен устроил себе неделю отдыха, - сказал он, на прощание целуя руки Софии и мне, - но кто-то должен присматривать за фабрикой каждый день.
– Я тебя отвезу, - объявил граф, надевая свой кожаный шлем и очки. – Вернусь утром, ты даже соскучиться не успеешь, милая Розалин, - он обхватил меня за талию и поцеловал в щеку, на секунду прижавшись ко мне всем телом.
– Что скажешь? – спросил Этьен, когда они с Лео миновали Санреж и остановили машину на пустой дороге.
Луна висела над их головами, заливая все вокруг серебристым мертвенным светом, и мир казался таким спокойным, таким умиротворенным, но Этьен был вовсе не спокоен и сидел на кожаном сиденье, как на муравейнике.
– Ты уверен, что это не Розалин? – спросил Лео с сомнением, доставая сигарету и закуривая. – Мне она показалась… совсем такой, как когда вы познакомились.
– Тогда она притворялась, как актриса из погорелого театра, - фыркнул Этьен. – Но это не она! Я уверен! Я сам сразу не разобрался, хотя она чуть в обморок не упала, когда я приехал. Наверняка, они с Розалин надеялись, что я буду сидеть в столице и в Санреж носа не покажу. Да я бы так и сделал, если бы не вернулся Огюст, и мать не пожелала примирить нас с Розалин. Да и когда ты видел, чтобы Розалин музицировала? Или пекла пироги? А еще она поразила меня знанием римской истории. Но провалилась на горном хрустале… - и он вкратце рассказал, как испытывал лже-Розалин артишоками и первой брачной ночью.
Воспоминания так увлекли его, что Лео пришлось немного охладить его пыл.
– Не делай поспешных выводов, - мягко осадил он Этьена. – Внешне я не вижу различий. Я посмотрел рецепт, который она записала – по почерку не понять, похож или не похож на почерк Розалин. Твоя дама написала рецепт печатными буквами. Или слишком старательная, чтобы София смогла все прочитать, или слишком хитрая. Но если ты прав (а я верю тебе), то не торопись тем более. Что ты намерен предпринять?
– Еще точно не решил, - Этьен заложил руки за голову, задумчиво глядя на луну. – Но в любом случае, я в выигрыше. Хоть Розалин убита мошенниками, хоть развлекается с любовником. Главное – разговорить девчонку, чтобы она дала показания на суде. Стоит ей рассказать правду – и судья тут же разрешит развод.
– Почему не выведешь ее на чистую воду? Что это за игра, которую я сегодня наблюдал?
– Если она сбежит, у меня не будет доказательств. Розалин вернется и наплетет какую-нибудь жалостливую историю, что пряталась от меня у мамочки с папочкой. А я даже не знаю имени этой мошенницы…
– Убежден, что она мошенница? Мне она показалась очень милой.
– Все мошенницы – милые и умеют втереться в доверие. Ты не мог бы нанять детектива, чтобы он узнал, кто она такая?
– Зачем я, по-твоему, взял фотоаппарат? – усмехнулся Лео, щелчком выбрасывая сигарету.
– Спасибо! – Этьен с воодушевлением хлопнул его по плечу. – Ты все понимаешь! Но пусть детектив не поднимает лишнего шума. Я хочу провернуть всё, чтобы цветочки ни о чем не догадывались до последней минуты.
– Цветочки? – переспросил Лео.
– Розалин и Розочка, - хохотнул Этьен. – Представь, ведь они уверены, что дурят меня, как ребенка.
Лео с сомнением покачал головой:
– Допустим, ты прав, - сказал он. – Давай сделаем, как ты решил. Детектива я найму завтра же утром. Но не забывай, что на носу ралли, тебе надо сосредоточиться на работе, а не на войне с женой и ее двойником.
– Все пройдет отлично, не сомневайся, - ответил Этьен, думая о чем-то своем.
Лео только опять покачал головой, но ничего не сказал.
Что касается Этьена, он был полностью захвачен этой войной. До столицы и обратно он гнал машину на предельной скорости, и мысли его были об одной – о той, которая заменила его жену. Что он почувствовал сегодня, когда увидел ее за роялем, когда ел умопомрачительно вкусный пирог, испеченный ею, когда она задрожала, стоило ему прикоснуться к ее коже?
Лео был прав – это игра. Всего лишь игра. Но какая увлекательная… Как будто вернулись годы прежней любви, когда он ухаживал за будущей женой. И если Розалин по-прежнему вызывала у него брезгливость вкупе с неприязнью, к этой, другой, он брезгливости не чувствовал. И неприязни тоже. Лео снова прав – она милая. Но зачем тогда согласилась на такую подмену? Что ею двигало?
Он сказал, что вернется утром, но вернулся гораздо раньше.
Часы еще не пробили три ночи, когда он тихо открыл двери, сбросил шубу и автомобильный шлем, и, стараясь не шуметь, прошел сначала в ванную, чтобы смыть с лица пыль и копоть, а потом заглянул в спальню.