Обман Розы
Шрифт:
Дом моей новой знакомой можно было назвать домом, сильно покривив душой. На самом деле это был настоящий дворец – из белого камня, стоящий на берегу озера, окруженный садом. Мы ехали от города Санреж до этого чудесного места ровно девять миль, и по пути встретили только одну крохотную деревушку.
Едва увидев белокаменные колонны фасада, увитые плющом, я подумала: замок спящей красавицы!
Ровно подстриженные кусты, статуи античных богинь, острые башенки и флаги – все это создавало впечатление нереальности, сказочности. Я никогда не бывала
Я озиралась по сторонам, рассматривая потрясающую по своей яркости и свежести живопись на стенах и потолке, легко касалась отполированных перил из красного дерева, и даже не осмелилась присесть в кресло, обтянутое алым бархатом. Все вокруг было таким великолепным, сверкающим… Словно я попала совсем в другой мир, живущий по своим законам, идущий параллельно с моим прежним миром и никогда не пересекающийся с ним.
– Прислугу я отпустила на выходной, так что всё в нашем распоряжении, - с воодушевлением объявила Розалин. – Вы согласились, и я очень этому рада. Не бойтесь, Роза, я не причиню вам никакого вреда, - она потрепала меня по щеке – ласково-небрежно, как комнатную собачку.
Это было неприятно, и я отстранилась, но Розалин будто ничего не заметила и продолжала:
– Не причиню вреда ни вам, ни вашей милой нянюшке, - но тут же уточнила, скромно опустив ресницы. – Если, конечно, вы будете следовать моим указаниям.
– Да, - пробормотала я.
– Можете брать любое мое платье, - щедро разрешила Розалин, показывая огромную гардеробную. – Я не стала привозить сюда все – так, что-то из старого… Даже не знаю, какие тут наряды. Поэтому не обижусь, если вы заберете парочку с собой. Да хоть десяток! – она засмеялась, обхватывая меня за талию. – Признаться, я не была довольна, когда Коко заявил мне, что был в провинциальном театре и видел там девицу, похожую на меня, как две капли воды. Что он там делал, спрашивается? – в ее голосе проскользнули ревнивые нотки. – Но это огромная удача, что вы существуете, и что я вас встретила. Иметь двойника – так забавно, но и опасно… - она почти промурлыкала это.
– Чем же опасно? – спросила я, осторожно высвобождаясь из ее объятий, которые напоминали больше объятия удава, решившего задушить насмерть.
– Вы можете убить меня и занять мое место, - тут же предположила Розалин.
Я посмотрела на нее с ужасом, и это ее рассмешило до слез.
– У вас такой глупый вид, моя дорогая, - заявила она, отсмеявшись. – Что вас так удивило? Ах да, вы ведь не знаете, кто я. Позвольте представиться – Розалин Монжеро, графиня де ла Мар. Вы слышали обо мне?
Я медленно покачала головой.
Графиня досадливо поморщилась.
– Вот за это я никогда не любила провинцию.
– Как я могу быть уверена, что вы – графиня, а не авантюристка? – спросила я.
– Вопрос делает честь вашему уму, - похвалила она, - но вы не в том положении, чтобы мне не доверять. Отныне мы с вами сообщники. Заговорщики. Нет, это все грубо. Мы с вами сестры. Так подойдет?
Взгляд мой упал на огромный портрет в резной раме – там Розалин в потрясающе элегантном туалете позировала возле корзины роз. Воздушное платье цвета зари, с легкой, как облако, кисеей, придавало ей вид сказочной принцессы из пьесы про трубадуров и отважных рыцарей.
Но женщина, которую я видела сейчас перед собой, была вовсе не принцессой, в этом я уже успела убедиться. Она быстро, и явно заготовленной речью, посвящала меня в привычки и распорядок, принятые в этом доме. Завтрак, прогулка, отдых, обед, занятие по интересу – чтение, вышивание, прогулка, сон, потом ужин, отдых в зале у камина, сон. Раз в неделю – прогулка в открытом экипаже до Санрежа, ни с кем не разговаривать, никуда не заезжать. Дважды в неделю – посещение церкви. Не исповедоваться – это обязательное условие.
– Не хочу, чтобы вы лгали небесам и священнику, милочка, - сказала Розалин. – Не потому, что я так пекусь о вашей душе, а потому что, между нами говоря – вы плохая актриса.
– Я и не собиралась лгать на исповеди, - ответила я, задетая за живое этой невысокой оценкой моих сценических способностей.
– Тогда тем более, - авторитетно заявила она. – Просто сыграйте свою роль здесь, большего я от вас не требую.
Она рассказала о слугах, показала, куда складывать корреспонденцию.
– Письма вскрывайте, - приказала она, - иначе это покажется подозрительным. Слуги – они такие шпионы! Но не отвечайте. Несмотря на сходство, сомневаюсь, что почерки у нас одинаковые.
– Голос у нас тоже разный, - заметила я.
– Это не страшно, - ответила Розалин беззаботно. – Я так редко разговаривала со слугами, что они ничего не распознают. К тому же, первые дни вы можете говорить шепотом, скажете, что болит горло, а потом они и вовсе не заметят разницы в голосах. Люди такие невнимательные!
Я промолчала, а она склонила к плечу голову, разглядывая меня.
– Ваши волосы светлее, чем мои, - сказала она задумчиво. – Но я знаю, как поправить дело.
Она потащила меня в ванну – огромную, отделанную мрамором, с круглой чашей посредине.
– Есть чудодейственные средства, - говорила Розалин, разжигая жаровню, чтобы нагреть воду, и растворяя в кипятке какой-то темный порошок.
– Полчаса – и мы будем неотличимы.
Она была права – когда через полчаса мы встали у зеркала (я в платье, которое было надето на Розалин до этого), отличить нас не смог бы даже самый опытный глаз. Теперь, когда мои волосы потемнели, лицо выглядело выразительнее и стало таким же ярким, как лицо Розалин.
– Чудесно, - прошептала она в восторге.
Сама она надела мое платье – простое, черное, с отложным белым воротничком, расчесала волосы на пробор и повязала на голову косынку, целомудренно сколов ее под подбородком скромной серебряной булавкой.
Розалин встала за моей спиной и положила мне руки на плечи, заставляя смотреть в зеркало.
– Почти неотличимы, - сказала она тихо. – Вы странная девушка, Роза дю Вальен… Нет-нет, ничего не отвечайте, просто смотрите в зеркало. Говорят, зеркало меняет души, но мы с вами совершим нечто другое – поменяем тела. Ваша душа мне совсем не нужна – глупенькая, наивная, слишком светлая, чтобы быть яркой…