Обман сердца
Шрифт:
Черт возьми. Я что-то пропустила или все хоккеисты выглядят так?
Он прочищает горло, и я поднимаю глаза.
— Прости. Я становлюсь загипнотизированной, видя красивые руки.
Он наклоняет голову, прищуривая глаза.
— Что ты… э-э, что?
— Ну, знаешь, руки, — я протягиваю руку и сжимаю его бицепс. — У тебя они действительно красивые.
— О, — он опускает глаза в пол, словно смущаясь. — Спасибо, наверное?
Я пожимаю
Трентон смотрит на птичью клетку в другом конце комнаты.
— Эта дикарка собирается снова наброситься на меня?
Я сдерживаю смех.
— Она заперта. Не волнуйся.
Он бросает на нее тяжелый взгляд, как будто не доверяя. Думаю, в ближайшее время не стоит рассказывать о том, что она сделала с бедным братом.
Я достаю из шкафчика две тарелки.
— Итак, каково это — быть вратарем? По сути, это единственная позиция, о которой я хоть что-то знаю. Ты ведь блокируешь и все, верно?
— С точки зрения непрофессионала, конечно. Я блокирую гол, — он забирает у меня тарелки и ставит их на стол. — Команда выигрывает и проигрывает в основном из-за вратаря. Все зависит от того, пропущу ли я удар.
— Похоже, это большое давление.
Он кивает.
— Так и есть.
Я прислоняюсь бедром к стойке и наблюдаю за ним.
— Думаю, из всех видов спорта хоккей — самый крутой. Ты скользишь по льду на тонких маленьких лезвиях, заставляя шайбу лететь клюшкой туда, куда хочешь. У меня определенно недостаточно хорошая координация, чтобы сделать это.
— Ты когда-нибудь каталась на коньках?
Я качаю головой.
— Даже на роликах никогда не стояла, не говоря уже о том, чтобы попробовать нечто подобное на льду. Это выглядит чертовски тяжело.
— Поначалу так и есть. Но к этому привыкаешь. Я занимаюсь хоккеем с детства. Коньки стали как вторая обувь.
— Здорово, что тебе нравится это.
Он прислоняется к стойке, повторяя за мной.
— Ну а тебе нравится писать?
— О да! Я всегда любила это с тех пор как была ребенком. Родители часто ссорились, поэтому я пряталась в спальне с наушниками и блокнотом. Описывала свою жизнь, но так, чтобы все происходило так, как мне хотелось бы видеть.
— Чем они заканчивались?
— Обычно тем, что родителей сбивает автобус или они падают со скалы.
Он бормочет.
— Серьезно?
— Не осуждай меня. Это был способ справляться с трудностями.
Трент морщится.
— Я так понимаю, они были не самыми лучшими родителями?
— Для них я — просто надоедливая помеха. Они определенно не планировали меня — о чем напоминали при каждом удобном случае. Честно говоря, даже удивлена, что не выбросили меня в мусорный бак когда была такая
Сосед моргает, качая головой.
— Это…
— Ужасно? Ага, — я издаю невеселый смешок. — Все в порядке. Я ходила к психотерапевту и справилась с этим. И отказываюсь быть одним из тех людей с проблемными родителями, которые портят жизнь всем остальным из-за злобы и обиды.
Между нами повисает тишина, и я тереблю подол рубашки. Дело не в том, что я не могу говорить о родителях, просто эта тема вызывает дискомфорт из-за жалости, которые люди испытывают ко мне.
Бедная маленькая девочка не была любима мамой.
Стук в дверь дает возможность отвлечься, поэтому я быстро ухожу от разговора.
На лице расплывается улыбка, когда я распахиваю дверь.
— Ру!
Руперт улыбается в ответ.
— Как поживает сегодня мой любимый автор?
Я беру у него коричневый пакет с едой на вынос.
— Сегодня написала часть главы.
— Эй, вот это прогресс.
— Теперь, если смогу продолжать в том же духе, у меня получится целая книга.
Он поднимает руку и сжимает мое плечо.
— Слова польются рекой в мгновение ока.
— Надеюсь на это, — я лезу в сумку и достаю маленький контейнер. — Вот, твое любимое.
Его глаза расширяются.
— Нет, я не могу взять вашу еду.
— Я заказала это для тебя, глупыш. Возьми.
Он тяжело вздыхает, забирая контейнер из моих рук.
— Спасибо, мисс Кэссиди. Вы слишком добры ко мне.
— К тебе? Никогда.
Он милостиво кивает, прежде чем направиться обратно по коридору.
Трентон смотрит на меня с недоумением.
— И часто ты это делаешь?
— Делаю что?
— Заказываешь еду для сотрудников?
Я ставлю пакет и выгружаю содержимое на стол.
— Только для Ру.
Он открывает крышки на каждом контейнере.
— И почему же?
— Ну, я находилась не в лучшем состоянии, когда только переехала сюда. Руперт был таким добрым и внимательным и часто проверял меня. В наши дни не так уж много сострадательных людей. Он стал мне хорошим другом.
— Ты переехала сюда после разрыва?
— Ага, — я дергаю дверцу холодильника. — Вода, пиво или вино?
— Вода подойдет.
Я достаю две бутылки и передаю мужчине одну, прежде чем опуститься на стул.
Указываю жестом на каждый контейнер, раскладывая блюда.
— У этого сэндвича вкус барбекю с дымком; у этого — с ананасами; и если любишь сладкое и острое одновременно, то этот сэндвич отличный выбор. Но я готова поспорить на двадцать баксов, что барбекю понравится больше.