Обман
Шрифт:
– Есть некоторые обстоятельства, которые возникли буквально только что, – признаюсь я, отводя глаза в сторону.
Дождь стучит по стеклам со все возрастающей силой, заглушая наши голоса. Джек находит мой взгляд.
– Это связано с благотворительным обществом? Да, Эллен? – Мое молчание подливает масла в огонь. – Они утверждают, что ты должна им деньги? Требуют, чтобы ты вернула им какую-то сумму?
Как мне не пришло в голову, что Джек быстро узнает обо всем? Я смотрю ему прямо в глаза. Значит, Гиллеспи, а, может, и Леонард все докладывают ему? Я чувствую
– Нет, – быстро отвечаю я, – с обществом это не связано.
– Если они понаделали ошибок, то пусть сами и отвечает, – говорит Джек, не обращая внимания на мои слова. – К тебе это не имеет никакого отношения. Никакого. Выброси эти мысли из головы. Ты не должна встречаться с этими людьми.
В голосе Джека я угадываю нотки Гиллеспи. Теперь понятно, откуда Джек все знает.
– Я еще раз повторяю, – с нажимом говорю я, – к обществу это никакого отношения не имеет. Никакого. Деньги нужны мне.
Джек с сомнением смотрит на меня. Такое впечатление, что у меня на лбу вытатуировано слово «лжец».
– Что же ты будешь с ними делать?
Поражаясь собственной смелости и способности к импровизации, я решительно говорю:
– Собираюсь купить дом. Я не хочу ни секунды оставаться в Пеннигейте. Мне здесь тяжело. Я чувствую, что смогу начать новую жизнь только на новом месте.
– Дом? Почему же ты раньше не говорила мне об этом? – Выражение лица у Джека несколько смягчается.
– Я боялась, что ты не поймешь. Это действительно выглядит капризом.
– Нет, я понимаю. – На лице у Джека отражается сложность этого процесса. – Ты что-нибудь уже присмотрела?
– Пока нет, но я знаю, что мне нужно.
– Почему бы тебе на некоторое время не снять жилье? Это вышло бы гораздо дешевле.
Я так глубоко погрязла в этой лжи, что мне ничего не стоит тонуть в ней дальше.
– Мне нужно постоянное жилье. Ради детей. Я не хочу, чтобы они ощущали себя неустроенными.
Джек хмурится, затем делает неопределенный жест рукой.
– Да… – Он смотрит на меня отсутствующим взглядом, потом поджимает губы и отворачивается в сторону сада. – Это намного больше того, что я мог бы… – Джек снова смотрит на меня. – Понимаешь, этот чертов экономический спад. Он ударил по многим, в том числе и по мне. Мне сейчас и двадцать-то тысяч нелегко выделить, а сто пятьдесят…
Я осознаю, что должна воспользоваться моментом. Подавив в себе остатки гордости, применяю понятную Джеку тактику. Я трогаю его за рукав, заглядываю долгим взглядом ему в глаза, намекаю на то, что моя благодарность не будет знать границ…
На лице у Джека отражаются мучительные расчеты. Наконец он довольно сдержанно произносит:
– Я не могу ничего обещать.
Но я знаю Джека. Уже в самих этих словах содержится некоторый шанс для меня. Денег у Джека немало, но ему, как и Гарри, да и многим другим, кто знал в жизни безденежье, трудно расставаться с ними.
Я провожаю его до машины. Настает моя очередь сделать ответный ход.
– Это мероприятие в понедельник. Может, нам приехать всем вместе: тебе, мне, Энн и Чарльзу? А уехать нам вдвоем.
Джек
Полицейские запаздывают. Я использую паузу для того, чтобы скорректировать свои планы на день. Некоторые дела (звонки, письма) переношу на завтра. Сегодня мне нужно быть максимально свободной.
Я пытаюсь вспомнить, как выглядит Доусон. В последний раз мы встречались с ним накануне моего отъезда в Америку. В памяти остался опрятно одетый человек лет сорока пяти, невысокого роста, со сломанным носом и едва обозначившимся брюшком. Он пробыл у меня полчаса. Как и большинство полицейских, вроде бы никуда не торопился. Мы поговорили об опасностях, подстерегающих яхтсменов у южного побережья, хотя Доусон, как и я, почти не разбирался во всех этих отливах и течениях. Наконец он затронул тему, которая, судя по всему, и была основной целью его визита: Доусон спросил, имелся ли на «Минерве» необходимый комплект спасательного снаряжения. Я ответила, что он должен был быть на яхте, но предложила уточнить в яхт-клубе. Там знают точно. Имя Гарри в разговоре мы почти не упоминали.
Кофе взбудоражил меня. Во рту пересохло, на лбу выступил пот, удары сердце тяжело отдавались в висках. Я комкаю список с планами на день и бросаю его в мусорную корзину. На бумажном комке виднеется название «Симмондс Митчел».
Внутреннее напряжение и жара придают мне неожиданную смелость. Маргарет говорит по другой линии. Она обсуждает с хозяином строительно-ремонтной фирмы вопрос о починке водостока. Я поднимаю трубку и через оператора соединяюсь с Брайаном Ноуксом.
– Это снова я.
– А, привет, миссис Ричмонд. – В веселом голосе досады не чувствуется.
– У меня всего один вопрос. Скажите… Речь идет о фирме, зарегистрированной в Гернси?
В холле звонит звонок, приглушенный тяжелой дверью кабинета.
Брайан Ноукс цокает языком. В этом звуке мне слышится легкое раздражение.
– Вы говорите Гернси?
Маргарет заканчивает свой разговор, с грохотом кладет трубку и спешит открыть входную дверь.
– Ну как вам сказать? – несколько театрально произносит Ноукс. – Давайте так, миссис Ричмонд. Я промолчу, – он делает драматическую паузу, – а вы понимайте это как хотите.
Но я хочу ясности.
– Вы имеете в виду…
– Я не говорю «нет».
Я слышу шум голосов в коридоре.
– Она может называться «Маунтбэй»? – спрашиваю я быстро.
Молчание.
– Вы не говорите «нет»?
Судя по всему, Ноуксу нравятся мои успехи.
– Вот именно, миссис Ричмонд, я не говорю «нет».
– Спасибо, мистер Ноукс.
– Не за что, миссис Ричмонд.
В холле ожидают два полицейских в форме. Один из них в том возрасте, когда о перспективах повышения уже забывают. Сержант Уиллис и констебль Дикин. Я стараюсь сразу запомнить их имена.