Обман
Шрифт:
– Да, да. Нельзя ли попросить у вас кофе? Черного, если можно.
– Черного? Ну, не знаю… – несколько насмешливо произносит Ричард и уходит на кухню.
К моменту его возвращения с кофе я стряхиваю с себя остатки опьянения. Я снова в порядке. Используя возникшую между нами доверительность, задаю Ричарду вопрос, над которым давно думала.
– Скажите, что на самом деле случилось с Гарри?
– Простите? – насторожился Морланд.
– На Фолклендах. Странно, но от того времени у него не осталось друзей. Ведь на поминальной службе никого не было, за исключением того полковника и вас.
Ричард
– Эллен, мне трудно сказать что-то определенное. Тогда я Гарри почти не знал. Мы служили в разных подразделениях.
– Но что-то ведь там случилось?
По тону Морланда я чувствую, что попала в точку.
– Эллен, – мягко произносит он, – эти дела… Кто в них что понимает? И потом, прошло столько времени. Какое теперь это имеет значение?
Я осмысливаю его слова и, стараясь придать своему голосу значимость, говорю:
– Думаю, что имеет. Когда-то я должна узнать об этом. И предпочитаю услышать это сейчас и от вас. – Судя по всему, мне не удалось убедить Морланда. – Только не думайте, – хрипло смеюсь я, – будто вы можете рассказать мне о Гарри такое, что меня удивит. В том, что касается Гарри, меня уже не удивит ничто. Я вовсе не заблуждаюсь на его счет. – Медленно отхлебывая кофе, проигрываю в уме сказанное. Я понимаю, что это вышло несколько резче, чем мне хотелось бы, и уже спокойнее добавляю: – Просто мне необходимо знать о Гарри все. В том числе и для того, чтобы справиться с его утратой. И это чистая правда.
– А, может, Гарри был просто не расположен к дружбе? – произносит Морланд. Он нервно мнет свои пальцы.
Я разочарованно смотрю на него. И почти укоризненно качаю головой.
Морланд изучающе смотрит мне в глаза и, похоже, видит мой твердый настрой. В выражении его лица появляется решимость, он глубоко вздыхает и усаживается в кресле поудобнее.
– Хорошо, – медленно начинает Ричард, – действительно вокруг Гарри на Фолклендах кое-что было. Какие-то слухи. Проблема ведь в том, что по армейским делам получить объективную информацию сложно. Каждый знает что-то отрывочное. Кроме того, каждый препарирует свои сведения так, как ему выгодно. А причин на это много: старые счеты, желание переложить свои ошибки на другого и так далее. Так что… В общем, если исходить из этих слухов, то взводу Гарри не повезло. Почему это произошло, не знаю. Может, они неудачно приземлились. Со мной такое тоже случалось. Может… – Морланд осторожно подбирает слова, – … Гарри упустил контроль над коллективом. Знаете, как это бывает? Чуть затянул с решением и все, ситуацию уже не поправить. А подчиненные тебе этого не простят. Судя по всему, лидерство вообще давалось Гарри не так-то легко… В общем… ходили слухи, будто взвод Гарри продвигался к месту боя не так быстро, как следовало бы, и что подчиненные винили его в этом.
В комнате повисла тишина. Только потрескивает камин.
– Я слышала, что один из солдат Гарри был ранен и они вынуждены были дожидаться врача.
– Да, у них действительно был раненый, – говорит Морланд тоном, который подкрепляет мои подозрения: он означает, что наличие раненого не считается в армии уважительной причиной, достаточной для того, чтобы задержать атаку.
– А этот слух, – с болью спрашиваю я, – он широко распространился? Многие знали об этом?
–
Это знаменитое полковое братство! Значит, и плохое, и хорошее они хранят только между собой.
– Но вы-то ведь знаете, – тихо замечаю я.
– У меня в третьем полку был друг. Он сказал мне. Значит, нарушил законы корпоративности.
– Когда же произошел этот эпизод? Эта задержка с продвижением?
– Во время штурма Порта-Стэнли.
– Это в тот момент вы столкнулись со взводом Гарри?
По лицу Морланда пробегает тень недовольства. Вопрос ему явно не нравится.
– Да, примерно, – хмуро отвечает он.
– Значит, вы все видели?
– Простите, что?
– Ну, как вели себя солдаты Гарри. Какая моральная атмосфера была во взводе.
– Не совсем. Мы столкнулись со взводом Гарри в темноте. Все было достаточно беспорядочно. Всем хотелось побыстрее расползтись в разные стороны. Мы были в контакте непродолжительное время. Обменялись разведданными. Потом двинулись вперед. Вот и все.
Я хочу сказать: «Не так уж недолго, чтобы не успеть заметить, как обстоят дела в соседнем подразделении». Но вместо этого спрашиваю:
– Выходит, ничего необычного вы не заметили?
– Мы двигались три дня почти без сна. Честно говоря, из-за усталости просто не в состоянии были что-нибудь заметить.
Я понимаю, что больше он ничего не скажет, и благодарю его.
Похоже Морланд задумался, правильно ли он поступил, рассказав мне про этот случай.
– Хотите еще кофе?
– Нет, спасибо, мне пора домой, – говорю я несколько резковато.
Он догоняет меня уже в холле.
– Подождите, у меня есть кое-что для Джоша.
Морланд открывает дверь, которую я сначала не заметила. В комнате, еще меньше столовой, стоят лишь стол, стул и боковой столик, заваленный бумагами. Он не включает свет, но я успеваю заметить на столе какие-то чертежи, а на подоконнике – тройную кожаную подставку с фотографиями. Мне удалось разглядеть на двух снимках лишь группы каких-то людей, а на третьем – женщину с правильными чертами лица, длинными волосами и обнаженными плечами.
– Вот, – говорит Морланд, закрывая за собой дверь и протягивая мне книгу. Она называется «Рыбы Британских островов». Он включает наружный свет и провожает меня до машины. На улице довольно прохладно, со стороны леса дует ветер. – Вы больше не поете? – спрашивает Ричард, пока мы шагаем по гравиевой дорожке.
– Что? А, нет.
– Не жалеете об этом?
Мы останавливаемся у машины.
– Если бы вы хоть раз услышали, как я пою, вы были бы со мной абсолютно солидарны.
Он смеется.
– Но раньше вы, наверное, хорошо пели?
– Вот именно. Раньше. Я уже давно не практиковалась. А чтобы хорошо петь, надо жить жизнью дикой и нездоровой.
Морланд снова смеется, запрокинув голову. Я удивлена и в то же время рада, что смогла его развеселить.
– Вы уверены, что сможете сами вести машину?
– Конечно, – смело вру я.
– Ну тогда спокойной ночи, Эллен, – произносит он и целует меня в щеку.
По дороге домой меня от выпитого вина все время клонит в сон, приходится максимально концентрировать внимание, чтобы доехать без эксцессов.