Обман
Шрифт:
А Уотерс добавил, что если он вдруг вспомнит что-то, что, по его мнению, необходимо сообщить полиции…
Клифф заверил их в том, что обдумает все как следует. Он конечно же позвонит, если что-то вдруг придет ему в голову.
Непременно, посоветовал ему Грей. Он обвел магазин прощальным взглядом. Когда они с Уотерсом вышли за дверь, он произнес:
— Проклятый педрила! — достаточно громко, так, чтобы Клифф наверняка услышал.
Клифф наблюдал, как они уходят. Когда они перешли разбитую дорогу и вошли в столярную мастерскую, он позволил себе пошевелиться. Вышел из-за прилавка, подошел к столу, на
Сердце учащенно билось; пока копы были в магазине, он не замечал этого. И только когда они ушли, он ощутил, что колотится оно так сильно и часто, будто вот-вот выскочит из грудной клетки и, лежа на голубом линолеуме, будет продолжать пульсировать. Не надо расслабляться, мысленно говорил он себе. Надо думать о Джерри. Только о Джерри.
Его любовник не ночевал прошлой ночью дома. Клифф, проснувшись утром и обнаружив, что половина кровати, на которой обычно спал Джерри, не смята, сразу понял, что тот так и не возвратился из Балфорда. И сразу к горлу подступила тошнота. День только начинался, но уже было жарко; несмотря на это, его руки и ноги похолодели, стали вялыми, как дохлые рыбины, когда он понял, что могло означать отсутствие Джерри.
Сперва он пытался убеждать себя в том, что партнер попросту решил поработать ночью, а затем началась обычная смена. Ведь он же подрядился закончить ресторан на пирсе к ближайшим праздникам. Кроме этой работы, он прихватил еще и ремонт дома в Балфорде. Так что у Джерри было больше чем достаточно причин, чтобы повести эту ночь вне дома. Он мог пойти с первой работы на вторую, как он часто делал и раньше. Ведь иногда он работал и до трех часов утра, особенно когда дело шло к концу. Но сутки напролет он никогда не работал. И раньше, решив задержаться, всегда звонил.
В этот раз он не позвонил. И когда Клифф, сидя на краю кровати, снова обдумывал свой разговор с любовником, то надеялся припомнить подробности, которые могли бы навести его на мысль, где бывает Джерри и что у него на уме и на сердце. Он должен был признать, что они не столько говорили, сколько спорили. То, что происходило между ними, было типичной перебранкой, в ходе которой сравнение поведения в прошлом и настоящем стало исходным посылом нынешних сомнений.
Все, что было в их прошлом, прожитом вместе и раздельно, было вытащено на поверхность, проветрено и разложено под объективом микроскопа для продолжительного и скрупулезного исследования. Рыночная площадь в Клактоне. Мужской туалет. Танцевальные вечера геев «В коже и в кружевах» в «Замке». Бесчисленные, приводившие в ярость прогулки и поездки Клиффа. Пинты выпитого «Фостера» в пабе «Никогда не говори «смерть». Вспомнили все: кто отлучался на мотоцикле, кто брал напрокат лодку, когда и зачем. А когда все возможные обвинения были уже предъявлены, они принялись крикливо обсуждать, как их семьи восприняли то, что один из сыновей оказался гомиком.
Джерри обычно старался не ввязываться в такого рода разборки, но в этот раз принимал в ней участие со всей горячностью. И Клиффу оставалось только гадать, по какой причине его любовник — обычно такой скромный и кроткий — так изменился и, словно зарвавшийся молокосос, был готов принять вызов, решив почему-то, что это необходимо.
Итак, день начался плохо, и впереди его не ждет
Теперь, стоя у разрезного станка, Клифф пытался настроить себя на работу. Есть заказы, и их надо выполнить, есть пазлы, и их надо разрезать, есть хитроумные двусмысленные картинки, их надо внимательно просмотреть и определить, подходят ли они для пазлов. Кроме того, надо принять решение, заказывать ли в Амстердаме набор новых презервативов. У него скопилось по крайней мере шестнадцать видеофильмов, которые надо посмотреть и написать о них для ежеквартального журнала, издаваемого для трансвеститов. Но он быстро понял, что не может сейчас думать ни о чем, кроме тех вопросов, которые задавали ему копы, а также о том, был ли он настолько убедителен, что после разговора с ним они не сунутся в дом на Сыпучих Песках, чтобы просить Джерри Де Витта оказать им помощь в проведении расследования.
По виду Тео Шоу можно было заключить, что спал он отнюдь не безмятежным сном: под глазами, красными, как у кролика-альбиноса, от лопнувших сосудов, у него набухли мешки. Когда Доминик с бусиной в языке поведала, что Барбара во второй раз появилась в офисе на пирсе, Тео торопливо и отрывисто закричал:
— Нет! Скажи ей… — но не успел сказать, когда и где они могут пообщаться. Он осекся и замолчал, увидев Барбару, стоявшую за спиной девушки.
— Она хочет увидеть карточки регистрации времени прихода и ухода рабочих за прошлую неделю, мистер Шоу, — объяснила Доминик. — Так как, принести или нет? Я решила сначала спросить у вас.
— Я сам разберусь, — ответил Тео Шоу и замолчал, провожая глазами Доминик. Та шла в сторону приемной раскачивающейся походкой — на ногах девушки были ярко-оранжевые туфли на платформе. Затем он посмотрел на Барбару, вошедшую без приглашения в его офис и уже усевшуюся на ротанговый стул, стоявший рядом со столом. — Карточки регистрации?
— Всего лишь одна, — поправила она. — Меня интересует, когда начинал и заканчивал работу Тревор Раддок на прошлой неделе.
Карточка находится в бухгалтерии, в расчетном отделе, где начисляют зарплату. Если сержант подождет минуту…
Барбара не возражала. Зачем упускать еще одну возможность получше осмотреть офис Тео Шоу? Он, казалось, понял это и, вместо того чтобы сходить самому, снял телефонную трубку, нажал на три клавиши и попросил принести карточку.
— Надеюсь, у Тревора все благополучно, — сказал он.
Надейся на дьявола, подумала Барбара.
— Просто надо кое-что проверить, — пояснила она и добавила, указав рукой в сторону окна: — На пирсе сегодня не протолкнуться. Дела, должно быть, идут хорошо.
— Да.
— В вашем деле это хорошее подспорье.
— В каком?
— В реконструкции. Азиаты в ней тоже участвуют?
— Странный вопрос. А почему вас это интересует?
— Я только сейчас побывала в одном месте, которое называется Фалак-Дедар-парк. Он выглядит совсем новым. В центре фонтан — девушка в восточном одеянии, льющая воду из кувшина. Да и название парка звучит на азиатский манер. Поэтому я и поинтересовалась, принимают ли азиаты участие в вашем проекте реконструкции. Или у них есть собственный план?