Обман
Шрифт:
Пелли изо всех сил пыталась подбодрить себя, но с каждой минутой ее все сильнее охватывал страх. До сих пор Стрига не знал о ее исчезновении с острова, однако если она задержится настолько, что ее отсутствие станет заметным, он может заподозрить неладное. Он может догадаться, что Пелли видела эти объявления! И что тогда? Ладно, не время об этом волноваться. Сейчас важнее всего разыскать стаю. Слава Глауксу, что они вовремя унесли уголь с острова!
— Слава Глауксу, — повторила Пелли. Только бы Бубо удалась его уловка с подменой угля! Внезапно Пелли пришло в голову, что уголь был далеко не единственной подделкой, имевшей место в последнее время. Как насчет письма, которое зачитал ей Кори? Того письма, в котором стая сообщала, что решила продолжить свои «эксперименты»? Разумеется, это была подделка! Как она сразу не догадалась? А это объявление? Что плохого в том, чтобы общаться со скрумами? Многие совы на протяжении жизни не
Но она не остановилась на этой мысли, а пошла еще дальше.
«Темнодейство проникло на само Великое Древо! Пусть перья у этого Стриги не черные, а голубые, пусть он выглядит и летает, как сова, а не как ворона, но, клянусь Глауксом, он — настоящий хагсмар!»
Глава XX
Несколько преданных сов
Гортензия сидела в ветвях высокого дерева над поросшей мхом котловиной и молча смотрела перед собой. Она вспоминала все, что узнала за последние несколько дней. Когда стая вернулась с ужасающими известиями о приказе, объявляющем их вне закона, и о найденных останках сожженной совы, Гортензия попросила их повторить этот рассказ не два, а целых три раза. Это было просто невероятно. Это не укладывалось в голове. Однако за свою долгую жизнь ей не раз приходилось сталкиваться с вещами, которые сначала казались невероятными, а потом оказывались правдой. Почти сразу после того, как Гортензия проводила стаю из Брэда, прилетела Пелли с известиями о том, что ситуация на Великом Древе стала настолько тревожной, что они с Бубо и Отулиссой опасаются за сохранность угля. Вскоре после этого Укусе и Хитрисса доложили о прибытии синей совы по имени Тенгшу. Слава Глауксу, хоть это была хорошая новость! Стая много рассказывала Гортензии об этой мудрой сове, и теперь с ее помощью они начали составлять план по отвоеванию Великого Древа. Если кто и способен помочь стае избавиться от Стриги, так это мудрый Тенгшу из Серединного царства. Он был не только мудрец, но и великий мастер боевого искусства Даньяр. И вот теперь, сидя на высокой ветке над котловиной Брэда, Гортензия наблюдала, как Тенгшу обучает амбальских сов приемам этого удивительного искусства. Если стая хочет вернуться на Великое Древо, она должна быть готова ко всему, и ей потребуется любая помощь.
Однако на этом новости не закончились. Вскоре в Амбалу прилетел кузнец Гвиндор и сообщил Гортензии, что на материке ходят слухи о подготовке к Ночи больших костров. Это было уже по-настоящему тревожное известие.
Ночь больших костров праздновалась в последние дни поры медного дождя. Это был один из главных праздников совиного календаря, знаменующий власть сов над стихией огня с легендарных времен первого угленоса Гранка и первого кузнеца Тео. В эту ночь совы собираются вместе и разводят такие огромные костры, что ночь становится светла, как день. Во время этого праздника устраиваются разные состязания и конкурсы. Состязания угленосов, кузнецов, большие летные игры, во время которых совы соревнуются в том, кто более ловко оседлает восходящий термальный поток и поднимется на большую высоту. Что и говорить, Ночь больших костров всегда была веселым, шумным и буйным праздником. Но кто знает, какой она будет теперь, когда король Корин полностью попал под влияние Стриги?
Пока ясно было одно — стая ни в коем случае не должна возвращаться на дерево. Какая удача, что благородный Тенгшу сумел переправиться по Реке ветра и отыскать их! Гортензия молча смотрела, как один из членов стаи, изображавший «мудреца», обучал амбальских сов приемам загадочного искусства Даньяр. Она никогда не видела ничего подобного. Совы Серединного царства не использовали ни боевых когтей, ни горящих веток, ни какого-либо другого вооружения — они сражались только при помощи дыхания. Это было их главное и единственное оружие. Дыхание цюй, как они это называли, расширяло совиные легкие и, вырываясь на свободу, наполняло сову великой силой. Гортензия была потрясена успехами, которых достигли ее товарищи, еще совсем недавно проводившие все свои дни за книгами. Несомненно, выработанная за долгое время способность концентрироваться сослужила им хорошую службу и помогла быстро освоить премудрость Даньяр. Посмотреть хотя бы на эту молодую пещерную сову по имени Остин, которая с одного удара поражала любую цель из мха!
— Отлично, отлично. Молодчина, Остин! — воскликнул Тенгшу с легким чжоученьским акцентом. — Все берите пример с Остин! Обратите внимание на ее группировку. Посмотрите, как она еле заметно приподнимает крылья при вдохе.
Через несколько минут, когда совы сделали перерыв в тренировке, Гортензия опустилась чуть ниже и принялась порхать над дном котловины, ожидая, пока кто-нибудь ее заметит.
— Гортензия! — воскликнул Сорен, подлетая к ней. Он сразу почувствовал, что случилась новая неприятность. — В чем дело? Что-то с Бэшками? С Пелли?
— Нет-нет, пока не случилось ничего хуже того, о чем мы уже знаем, — Гортензия вздохнула, и капельки влаги замерцали нежным зеленоватым оттенком в сумраке котловины. — Пелли видела объявления о ваших «еретических обрядах».
— Пелли? Но что она делала на материке? — встрепенулся Сорен. — Что могло привести ее сюда?
— Сейчас я к этому перейду, — терпеливо ответила Гортензия. Мертвая тишина воцарилась в ложбине, и совы плотно обступили стаю со всех сторон. — Она прилетела сюда, чтобы перенести уголь Хуула в безопасное и секретное убежище, — быстро выпалила Гортензия. Члены стаи сразу же поняли, о каком месте идет речь.
— Значит, Корин пришел за углем, — мрачно сказала Гильфи.
— Да, но вместо угля Хуула получил подделку, — ответила Гортензия.
— Бубо зарядил живец, да? — ухнул Сумрак. — А этот дурачок Корин ничего не заметил?
Сорен съежился от этих грубых слов, сказанных в адрес его племянника. Но он знал, что это правда. Как Корин мог стать таким дураком? Что с ним случилось? И что все это значит?
— Что слышно насчет Ночи больших костров? — поинтересовалась Гильфи.
— Пока ничего нового. Говорят, это будет самый грандиозный праздник за всю историю.
— Еще бы, ведь столько всего можно сжечь! — горько вздохнул Сорен. Члены стаи боялись даже подумать об ужасном обугленном скелете, найденном на пепелище возле того места, где они увидели объявление. Внезапно Сорена осенило: — Что, если Пелли вернется на дерево и расскажет всем совам, всему парламенту, о том, что творится на материке? Ведь тогда…
— Мы уже говорили об этом, Сорен, — твердо перебила его Гортензия. — Она расскажет обо всем случившемся лишь немногим преданным совам. Отулиссе, Бубо, Эглантине. Отныне ей придется все время быть настороже и притворяться совершенно спокойной. Мы не сомневаемся, что члены Синей дружины уже просочились на остров. Разумеется, они в меньшинстве — пока. Но ответь мне на один простой вопрос — когда в последний раз война велась непосредственно на острове Хуула?
— Во время Осады, — хором ответили четверо членов стаи.
— Вот именно. И это было ужасно. Стрикс Струма погибла в бою, а ведь тогда на Великом Древе было гораздо меньше птенцов и молодежи! Информация о высылке стаи может стать поводом к восстанию Ночных стражей острова. И к чему это приведет? Они потерпят поражение — либо понесут немыслимые потери. Нельзя начинать войну до тех пор, пока на нашей стороне не будет твердого преимущества. Вы вернетесь на остров только после того, как отряд сов из Брэда будет полностью обучен и готов к бою. — Гортензия помолчала, обводя глазами стаю. — Не забывайте, что вы все — закаленные в битвах вояки. Вы занимались боевой подготовкой всю свою жизнь. Но здесь, в Амбале, долгое время царит мир. До сих пор все великие войны обходили нас стороной. Мы всегда жили на краю света, вдали от больших событий.
— Мадам, — перебил ее Тенгшу. — Даю вам слово, что эти совы будут готовы достойно принять бой.
Глава XXI
Внутренний враг
— Вот видишь, Корин? Ты стал гораздо сильнее. Скажи мне откровенно, разве ты не чувствуешь себя лучше вблизи угля?
— Да, так и есть, — согласился Корин.
— Ты укрепил свой желудок, — заметил Стрига.
Корин подумал, что Стрига, как всегда, прав. Он больше не испытывал той глубокой дрожи, которая еще совсем недавно сотрясала его желудок всякий раз, стоило ему очутиться вблизи угля. Впрочем, желудок Корина в последнее время вообще вел себя заметно спокойнее, а после переноса угля из кузницы Бубо и вовсе перестал чувствоваться. Это было очередным облегчением в его жизни. С тех пор как Корин, по совету Стриги, ступил на путь духовного очищения и стал безжалостно избавляться от всех излишеств, отягощавших не столько его скромное дупло, сколько разум, его жизнь стала заметно легче. И проще. Его перестали терзать мучительные мысли о Нире, а в последнее время Корин начал понимать, что, несмотря на всю свою любовь к дяде Сорену, эта привязанность была с его стороны абсолютно безответной. Сорен никогда не ценил его так, как ему бы хотелось. И в стае он все время был лишним. По своей наивности Корин даже не догадывался об этом, но Стрига открыл ему глаза. Сорен и его друзья готовы были видеть в нем короля, но никогда не относились к нему, как к другу и равноправному члену стаи. Два письма, полученных Корином от стаи, подтверждали все эти горькие мысли. В первом письме, пришедшем незадолго до Хулиганской ночи, содержались какие-то глупые отговорки насчет необходимости продолжить эксперименты. Во втором письме, полученном несколько минут тому назад, члены стаи сообщали, что больше не чувствуют себя нужными на Великом Древе и… Как там это говорилось?