Обманчивый блеск мишуры
Шрифт:
Он натянул куртку, взял тачку, погрузил на неё ёлку и свалил в развалинах оранжереи.
— Почему именно туда? — спросил Аллен.
Винсент свирепо и вместе с тем с некоторой опаской осведомился, куда же ещё ему было волочь дерево среди ночи. Его, пояснил он, так и так убрали бы бульдозерами вместе с прочим хламом через пару дней.
— Я уверен, — сказал Аллен, — что вы все поняли, зачем вас попросили внимательно обследовать оранжерею, где лежит ёлка, не так ли? Потому что Маульт мог забрести туда и потерять сознание или
— Что за мысль, — пробормотал Киски-Ласки, нервно облизнув губы.
Винсент заявил, что в эту свалку могла хлопнуться хоть дюжина чёртовых Маультов, но он бы все равно ничего не заметил. Он избавился от дерева и ушёл.
— Послушайте, — сказал Аллен, обводя всех взглядом, — вы все, должно быть, не раз сталкивались с Маультом и сыты им по горло, верно?
Они тут же замкнулись, как устрицы. Их глаза блуждали где угодно, только бы не встречаться взглядом с Алленом, и никто не проронил ни звука.
— Успокойтесь, — начал было он, но внезапно Найджел пронзительно выкрикнул:
— Он был грешником перед лицом Господа!
— Заткнись — с тихим бешенством произнёс Мер-вин.
— Он грешил всеми видами шутовства.' — Да уймите же его кто-нибудь! — взорвался Киски-Ласки, дёрнув ногой, и потревоженные кошки спрыгнули на пол.
Уилфред, покрутив пальцем у виска, намекнул таким образом Аллену, что Найджел не в своём уме.
— Почему вы считаете Маульта грешником? — спросил Аллен у Найджела.
— Он был преисполнен злобы, — понизив тон, возвестил Найджел. — Исполнен ею до самого края.
— К кому?
— К праведным, — выпалил Найджел.
— Знаешь что, увянь-ка ты, — мрачно предложил Мервин.
— Хватит, Найджел, — сказал Казберт. — Ты чересчур возбудился и прекрасно понимаешь, чем все кончится. Видите, сэр, — обратился он к Аллену, — мы все несколько возбуждены и волнуемся Надеюсь, вы прекрасно это понимаете.
— Все мы грешники перед Богом! — возвестил Найджел. — И я — худший из всех. Тяжек грех на моей совести. — Его губы задрожали.
— Прекрати! — заорал Мервин и с отвращением добавил:
— Господи! Он опять собирается выть!
И Найджел в самом деле зарыдал в голос, прикрыв нижнюю часть лица платком, поверх которого на Аллена взирали скорбные мокрые глаза, опушённые белыми ресницами.
— Послушайте, Найджел, — сказал Аллен. — Посмотрите на меня. Нет, не говорите. Просто слушайте. Вы утверждаете, что вы грешник. Хорошо. Пусть так. Хотите очистить свою совесть и душу от греха? Ну же, успокойтесь. Хотите?
Найджел энергично закивал, не отнимая платка от лица.
— Прекрасно. Тогда почему бы вам вместо всей этой чепухи не помочь спасти другого грешника, который, как вам известно, может умирать где-то на улице?
Найджел громко высморкался и вытер слезы.
— Ну, так как?
Найджел поразмыслил, кинул на Аллена мрачный взгляд и наконец сообщил:
— Это
— Маульту? За что?
Остальные четверо не шевельнулись, однако Аллену показалось, что они все затаили дыхание и чуть-чуть наклонились вперёд, чтобы не упустить ни слова.
— Он был пьяница! — воскликнул Найджел. — Вино же сводит с пути. Крепкие напитки приводят в неистовство.
Казалось, у остальных отлегло от сердца. Они зашаркали ногами, откинулись на спинки стульев. Кто-то откашлялся.
— Дело в этом? — спросил Аллен, помолчав. — Что вы скажете, Казберт? Вы согласны?
— Выражаясь вашими же словами, сэр, — вежливо произнёс Казберт, — я сказал бы, что дело в этом.
— Он выпивал?
— Да, сэр. И сильно.
— У кого-либо из вас есть повод думать, что вчера вечером он перебрал?
Все загалдели наперебой. По их словам выходило, что Маульт прикладывался целый день. Мервин сообщил, что видел, как Маульт выскользнул из столовой, и сразу вслед за этим обнаружил, что графинчик с виски в шкафу, который он недавно собственноручно наполнил, наполовину пуст. Киски-Ласки поведал тёмную историю пропажи с кухни бутылки бренди. Винсент заявил, что когда Маульт вышел к нему в костюме друида, от него просто разило спиртным. Казберт сохранял олимпийское спокойствие. Когда поток сообщений иссяк, он выразился в том смысле, что считает нужным добавить к неоспоримым свидетельствам о пьянстве Маульта лишь одно: если мистер Маульт и всегда принимал несколько больше, чем нужно, то вчера сорвался в настоящий запой.
— Вы считаете, что полковник и миссис Форестер знали об этом?
— Видите ли, сэр, — конфиденциально, как истинный метрдотель, проговорил Казберт, — полковник, если мне позволено будет заметить, настоящий джентльмен, но несколько не от мира сего.
— А миссис Форестер?
Казберт развёл руками и широко улыбнулся.
— Она леди, сэр. А леди…
Что могло означать только одно: леди гораздо быстрее обнаруживают тайных пьяниц, чем джентльмены.
— Кстати, — сказал Аллен, — у полковника Форестера был очередной приступ. Что-то с сердцем. Мне кажется, приступ случился оттого, что полковник пытался открыть окно в спальне. Он не заметил вставленной между рамами картонки, — продолжил Аллен, глядя на Найджела, который успел успокоиться, — и пытался открыть окно. Ему уже лучше, но приступ был сильный.
“Картонка”, — беззвучно прошелестел одними губами Найджел.
— Это вы заклинили окно? Чтобы рамы не дребезжали от ветра? Когда готовили комнату на ночь? Найджел затряс головой.
— Нет! Я закрыл окно, но не совал никакой картонки.
— Вы же меня видели, когда вошли.
— Видел. Вы промокли. Когда я вошёл, окно захлопнулось с громким стуком, не так ли?
Найджел уставился на него, широко раскрыв глаза, и кивнул.
— Зачем вы выглядывали? — спросил Аллен. Остальные снова застыли.