Обмани смерть

Бикбаев Равиль Нагимович

Глава четвертая

Теперь они встречались на только конспиративной квартире. Жилой «спальный» район. Небольшая однокомнатная квартира, в панельном семи подъездном девятиэтажном доме, хозяин квартиры, уехав на заработки в столицу, с удовольствием сдал свою площадь. В таких домах люди даже живущие в квартирах на одной площадке плохо знают друг друга и безразличны к чужими делами и проблемам. Главное вовремя вносить все коммунальные платежи, не раздражать соседей музыкой и вызывающим поведением. Почти идеальный вариант. По «легенде» которую аккуратно с недомолвками сообщили ближайшим соседям, Даша дальняя родственница хозяина присматривает за квартирой и использует ее для встречи с «другом». Никого это не заинтересовало. Не то время, чтобы обсуждать легкомысленную девицу, у каждого включая пенсионеров было слишком много своих проблем.

— Ну и что? — спокойно спросил и посмотрел на Дашу, Обмани смерть, когда она волнуясь рассказала,

что группа наркоманов-налетчиков «Вампиры» работала под прикрытием чинов полиции и отдавала им добычу.

— Вас это не удивляет? — поразилась Даша, — И что, сделать ничего нельзя? Ну хоть привлечь этих полицаев за убийство Сени.

Обмани смерть насмешливо посмотрел на Дашу и пренебрежительно присвистнул:

— Даша, — рассудительно сказал, он, — ну не смеши ты меня, ты же умная девочка. Где доказательства? Показания больной наркоманки? Так есть ею же написанное заявление в котором она пояснила, что нашла избитого парня, принесла его в участок, а честные глубоко порядочные полицейские хотели его спасти, но увы не смогли. Докажешь обратное?

— Наверно правильно Ира сказала: «Не верь этой адвокатской сволочи, они все с полицаями повязаны, с их рук кормятся. Есть «бабки» может ещё и вытащат, нет, так еще и в яму подтолкнут», — ожесточенно бросила Даша, — Это так?

— По уголовным делам, так, — пожал плечами Обмани смерть, — где-то больше, где-то меньше. У нас последние годы всё решает не уровень квалификации адвоката, не состязательность сторон в процессе, а элементарные, основанные на материальной выгоде отношения. Работа адвоката свелась к функции передаточного механизма. Взял деньги — отдал деньги. А те кто по назначению работают, так те на девяносто процентов с полицией сотрудничают и подзащитных топят. Иначе в следующий раз их просто не назначат, а в другом более выгодном деле навстречу не пойдут, ещё и гнилой слушок запустят: этот защитник «дерьмо» и сделать ничего сможет. Особенно эти отношения характерны для провинции, в столице у хорошего адвоката ещё есть шанс, вытащить клиента не прибегая к взяткам, то у нас в «глубинке» его просто нет. Да и в столицах уже, — пренебрежительно махнул рукой Обмани смерть, — по серьезным, особенно по политическим делам, адвокат просто бессилен, пусть хоть трижды закон на стороне его подзащитного, судам, прокурорам, следствию на это плевать.

Обмани смерть посмотрел на смущенную девушку и негромко рассмеялся:

— Милая подельница, — с оттенком не злой насмешки продолжил он говорить, — будь всё иначе, то ты стала бы не снайпером — убийцей, а уважаемым врачом, впоследствии почтенным доктором медицинских наук, я тихо пукал бы в доме престарелых, Кольцов дослужился до бравого полковника, а в отставке мирно заведовал пасекой в монастыре. Не уподобляйся оппозиционерам на митингах, те хотят сменить власть, а когда система, что для неё вполне естественно, активно защищается, негодуют и удивляются, что по отношению к ним законы не соблюдают. Какой закон? Когда дело касается лично твоей «шкуры» действует только один закон: «Убей! Или убьют тебя!» Система пока ещё пытается «сохранить лицо» и открыто никого не убивают. Но, стоит им почуять реальную угрозу, то они легко перешагнут это черту. Так же как ее уже перешагнула ты.

Обмани смерть замолчал. Подошел к стоявшей девушке, ладонью ласково как утешая ребенка, растрепал ее прическу, на ее недоумевающий взгляд, смутившись заметил:

— Волосы у тебя длинные и густые, тебе их надо постричь покороче. А то оставишь свой длинный волосок на месте преступления, эксперты проведут по нему анализ ДНК, и даже вернее чем по отпечаткам пальцев, при наличии контрольного экземпляра идентифицируют твою личность.

— Хорошо, — чуть отстранившись, кивнула Даша, — уже сегодня в парикмахерскую схожу. И все же по Вене? Может и этих полицаев тоже…

— Нет, — решительно прервал ее Обмани смерть, — не одна цель, не должна вести к тебе. Запомни. Никаких даже косвенных связей. А с Ириной ты не только знакома, но теперь и работаешь вместе. Если тронуть убийц твоего друга детства, то полиция, зная о связи между твоим приятелем и Ириной, установит что и ты с ним знакома. Тогда вас и в частности тебя начнут проверять по всем эпизодам. Ты должна быть вне подозрений.

Обмани смерть усмехнулся и жестко договорил:

— Друг твоего детства, все равно был обречен. Могу тебе рассказать, как такие дела делают. Все очень просто. Его взяли в момент когда он был под действием наркотиков или его поймали как грабителя, это не важно. Наркоманов очень легко расколоть и заставить подписать, всё что угодно, даже и пытать не надо, бросить в камеру на 48 часов, пусть их ломает, потом предложить кольнуться, и они кого угодно сдадут не задумываясь. Этот Веня скорее всего взял на себя не раскрытые грабежи и дал подписку о сотрудничестве. Протокол, где он дал признательные показания оформили без конкретной даты его составления. Затем его отпустили. Через некоторое время стали шантажировать, гони «бабки» или не только посадим, но и всем сообщим, что ты «стукач», «дятел», «барабанщик». А где взять деньги такому как Веня? У него даже навыков и ловкости вора и то нет, значит только самому стать «толкачем» продавцом наркотиков или грабеж, вот он и грабил. И девушку его

также шантажировали или оказывай сексуальные услуги, или обоих в зону. Но эти несчастные глупые детишки не знали или не хотели знать, что их все равно бы упекли за решетку. Полиции нужны хорошие статистические показатели раскрываемости преступлений, так что через некоторое время «Вампиров» все равно бы арестовали и закрыли за их счёт все нераскрытые уличные грабежи, а возможно и парочку нераскрытых уличных убийств на них готовились повесить. Повышение по службе, благодарность, премия одним, муки наркомана, большой срок, а дальше и смерть в зоне, другим. И по новому кругу, наркоманов становится все больше и больше, можно расширять свой «бизнес» разорение не грозит.

— Бизнес, — глухо повторила Даша, и с отвращением, — такой бизнес сродни работе концлагеря где из тел заключенных варили мыло, а из содранной человеческой кожи изготовляли милые галантерейные безделушки.

— Есть разница, — тихо ответил Обмани смерть, — в концлагерях в основном держали военнопленных или жителей завоеванных территорий. У нас, то что я тебе рассказал, проделывают с соотечественниками. И дело не столько в наркоманах, они сами выбрали свою участь, дело в том, что они будут губить своих близких, грабить, бить, убивать обычных беззащитных людей. Не каждый, как ты, сможет дать отпор и защитить свою жизнь. И с ростом наркомании, алкоголизма круг потенциальных жертв становится все шире и шире, в принципе каждый уже жертва. Добавь к этому рост межнациональных конфликтов, уничтожение производственного сектора экономики, тотальную коррупцию. Вот и получается, что мы живем как в камере смертников, только неизвестно когда вызовут на выход исполнители — палачи. И как все смертники мы надеемся на помилование.

— Но это же ведет к деградации и уничтожению населения, — отчаянно крикнула Даша, — это же явный геноцид.

— Не кричи, — поморщился и тихо попросил Обмани смерть, — Знаешь как они рассуждают? У меня был один подзащитный, вполне надежная, любимая и доверенная сволочь местной верхушки. Помнишь гибель взрослых и детей в обвалившейся общаге? Его работа. Так вот он мне говорил: «Все нормально. Это естественный отбор. Слабые дохнут, сильные выживают». Стремительно растущая убыль коренного населения покрывается за счет массового ввоза мигрантов. Еще и попрекают: «Это вы «коренные» рожать и работать на наших условиях не хотите! Алкаши, быдло и бездельники! Ладно, других найдем, это не проблема. Подыхайте, замена готова».

— Глупо, — хмуро заметила Даша, — это глупо. Освоившись, вытеснив и заменив местное население, мигранты вышвырнут, а то и просто вырежут и этих чиновников — бизнесменов и их полицейскую охрану. Они что совсем думать разучились? Это же очевидно!

— Они думают не головой, а брюхом, — спокойно сказал Обмани смерть, — верхушка и среднее командное звено системы сиамских близнецов «власть и бизнес» своё личное будущее с будущим нашей страны не связывают. Их обслуга из чиновников и карательных органов, дальше получения хорошего денежного содержания и права на получение мелких сторонних доходов, мыслить просто не в состоянии, их интерес любыми способами удержатся на своем месте. Я так предполагаю: верхушка планирует удержаться у власти еще десять — двенадцать лет, за это время высосать из страны последние ресурсы, капитализировать их в странах с благоприятным инвестиционным климатом и спокойно уйти. Может парочку своих т. к. сказать руководителей и бросят на растерзание толпы, не жалко, они своё дело уже сделали, они же за них всех и ответят. А мы останемся. Полностью недееспособный аппарат управления, которому население не доверяет и которое ненавидит. Разваленная экономика не способная без уже проданных природных ресурсов обеспечить даже минимум потребностей общества. Миллионы объединенных этнической принадлежностью и религиозными взглядами мигрантов оставшихся без средств к существованию и миллионы разобщенных, обозленных от голода и уже утративших страх перед властью «коренных» народов. Это будет такой социальный «ядерный» взрыв, перед которым все ужасы гражданской войны прошлого века покажутся просто эталоном гуманизма. Вдоль границ страны, сопредельные государства введут «карантин», под «охи» и «ахи» пустых резолюций подождут пока мы друг друга вырежем, потом введут оккупационные войска устанавливать «закон и порядок». И всё, бизнес проект «рашка» можно считать закрытым. Слава Богу, я до этого не доживу.

— Россия это не рашка, — непреклонно, уверенно, жестко сказала Даша и с долей неприязни добавила, — Хватит каркать.

Она в упор смотрела на этого немолодого и еще сильного человека, тело которого уже было поражено метастазами, жалела его и не могла понять. Она не могла понять его и миллионы других таких — же как он, раздавленных ежедневными заботами «о хлебе насущном» которые всё знают, прекрасно понимают что их ждёт, много и бесцельно болтающих, а то и просто, то ноющих — то жалко скулящих и ждущих что кто то за них должен сделать операцию по спасению их собственной жизни, а потом пройти трудный, долгий и мучительно болезненный курс реабилитационного лечения. Даже эту гопницу и наркоманку Ирину, Даша понимала лучше, та нашла в себе силы подняться, работала и лечилась, убирала грязь и нечистоты из больничных палат и грязь из своего организма, плакала мучаясь от наркотической ломки, а потом снова шла работать.