Обманщик
Шрифт:
– Да, между прочим, – сказал Билл Карвер, – у вас на столе лежит любопытный документ, его только что любезно передали нам из Сенчери-хауса. Кажется, наши друзья на Кенсингтон-сквер-гарденз зашевелились. Их резидент, некто Городов, утром улетел в Москву.
Роут не стал звонить Маккриди. Ошеломленный, он сел за свой стол. Значит, он был прав. И он, и его директор, и все ЦРУ. В глубине души Роут даже пожалел Маккриди. Так ошибаться, позволить четыре года водить себя за нос – это тяжелейший удар. Но, несмотря на неизбежные теперь осложнения, Роут испытывал какое-то
И все же Роуту было жаль Маккриди. Наверное, сейчас в Сенчери-хаусе его разносят в пух и прах.
Так оно и было, но разнос Маккриди устраивал один Тимоти Эдуардз.
– Мне крайне неприятно говорить об этом, Сэм, но мы потерпели ужасное фиаско. Я только что говорил с шефом. По его мнению, теперь нам следует всерьез учесть возможность того, что Кипсек все четыре года был подсадной уткой.
– Не был, – коротко ответил Маккриди.
– Это вы так говорите, однако, похоже, факты свидетельствуют об обратном. Вероятно, наши американские коллеги получали правдивую информацию, а мы были обмануты. Вы представляете себе, какие могут быть последствия?
– Могу догадаться.
– Мы будем вынуждены пересмотреть, переоценить каждый клочок той проклятой информации, которую Кипсек передавал нам все четыре года. Это гигантский объем работы. Хуже того, мы делились этой информацией с американцами, значит, нам придется просить их проделать то же самое. На одну только оценку ущерба уйдут годы. Мы окажемся в нелепейшем положении. Шеф очень недоволен.
Сэм вздохнул. И так всегда. Когда поступавшую от Кипсека информацию принимали чуть ли не с благоговением, это был успех Интеллидженс Сервис. Теперь же во всем виноват один Обманщик.
– Он хотя бы намекнул вам, что собирается возвращаться в Москву?
– Нет.
– Когда он должен был перейти к нам?
– Через две-три недели, – ответил Маккриди. – Он сказал, что увидит, когда ситуация станет совсем безнадежной, сообщит мне и тогда перебежит к нам.
– Что ж, он не перебежал. Улетел домой. Вероятно, добровольно. Служба безопасности сообщила, что все контрольные пункты в Хитроу он прошел без каких-либо осложнений. Теперь мы вынуждены признать, что его истинным домом всегда была Москва. И потом эта дурацкая затея с Алконбери. Что на вас нашло? Вы сказали, что это будет своеобразной проверкой. Что ж, Орлов прошел ее без сучка, без задоринки. Эти сволочи попытались-таки его ликвидировать. Нам просто исключительно повезло, что не пострадал никто, кроме наемного убийцы. Теперь мы никак не можем признаться американцам, что в Москву сведения об Алконбери передали мы. Никогда. Забудьте об этом.
– И все же я не верю, что Кипсек был двойным агентом.
– Почему же нет? Он улетел в Москву.
– Возможно, только для того, чтобы принести нам лишний портфель с документами.
– Чертовски опасно. На такое мог решиться только сумасшедший. Особенно в его положении.
– Вы правы. Может быть, он допустил оплошность. Но это в его стиле. Еще несколько лет назад он обещал при окончательном переходе принести с собой очень ценный товар. Думаю, он отправился за ним.
– И какие у вас основания для такой непоколебимой веры?
– Шестое чувство.
– Шестое чувство! – запротестовал Эдуардз. – На шестом чувстве мы далеко не уедем.
– Колумб уплыл довольно далеко. Не возражаете, если я поговорю с директором?
– Воззвание к Цезарю? Пожалуйста. Впрочем, не думаю, что вы чего-то добьетесь.
Но Маккриди добился. Сэр Кристофер внимательно выслушал его предложение, потом спросил:
– А если он все же остался верен Москве?
– Я узнаю об этом через несколько секунд.
– Вас арестуют, – предупредил сэр Кристофер.
– Не думаю. Судя по всему, мистеру Горбачеву сейчас не нужна дипломатическая война.
– Никакой войны не будет, – решительно сказал сэр Кристофер. – Сэм, мы с вами прошли долгий путь. Начиная с Балкан, кубинского кризиса, первых дней «Берлинской стены». Тогда вы были чертовски хороши, да и сейчас работаете отлично. Но, Сэм, возможно, я ошибся, назначив вас руководителем отдела. То, что вы предлагаете, – работа для оперативников.
– Кипсек не доверится никому, кроме меня. Вы это знаете.
Сэр Кристофер вздохнул.
– Вы правы. Если кого-то вообще направлять, то только вас, не так ли?
– Боюсь, что так.
Сэр Кристофер задумался. Потеря Кипсека была сокрушительным ударом. Если Маккриди прав и существует хотя бы небольшая вероятность того, что Городов все же не двойной агент, то Интеллидженс Сервис должна попытаться выкрасть его из Москвы. Но если в Москве Обманщика схватят на месте преступления, разразится колоссальнейший скандал. Тогда карьера Маккриди окончится. Сэр Кристофер снова вздохнул и повернулся к Маккриди:
– Хорошо, Сэм. Можете готовить операцию. Но рассчитывайте только на себя. С сегодняшнего дня я о вас ничего не слышал. Вы действуете по своей инициативе.
Маккриди пришлось согласиться. Ему оставалось только надеяться, что Горбачев ничего не будет знать об условиях сэра Кристофера.
Подготовка заняла три дня.
На второй день Джо Роут позвонил Кэлвину Бейли.
– Кэлвин, я только что вернулся из Алконбери. Мне хотелось бы с вами поговорить.
– Конечно, Джо, заходите.
– В сущности, ничего срочного у меня нет. Разрешите пригласить вас на обед. Завтра вечером.
– Что ж, отличная мысль, Джо. Но у нас с Гвен очень плотное расписание. Сегодня я приглашен на ленч в палату лордов.
– В самом деле?
– Да. С министром обороны.
Роут был поражен. В Лэнгли Бейли всегда был сдержан, холоден, скептичен, а в Лондоне он вел себя как ребенок в кондитерской лавке. А почему бы и нет? Через шесть дней он перейдет границу и окажется в недосягаемом для ЦРУ Будапеште.