Обманщик
Шрифт:
– Нет, сэр. Маккриди говорит, что у них нет такого агента.
– Значит, они по уши в дерьме, – сделал вывод директор. – У них нет никаких доказательств, Джо, они просто недовольны тем, что Менестрель достался не им. Вот они и ворчат. Вот доказательства, Джо. Целая гора доказательств.
Роут тупо уставился на папки. Согласиться с тем, что ты работал с человеком, который на протяжении многих лет вполне обдуманно продавал свою страну, – это все равно, что расстаться с частью самого себя. Роут чувствовал себя отвратительно. Он тихо спросил:
– Что я должен делать, сэр?
Директор ЦРУ встал и принялся мерить шагами свою роскошную
– Я – директор Центрального разведывательного управления США. На этот пост я назначен самим президентом. Моя задача как директора ЦРУ заключается в защите нашего государства всеми доступными и законными средствами. От любых врагов. Не только от внешних, но и от внутренних. Я не могу пойти к президенту и заявить ему, что мы стоим перед грандиознейшим скандалом, по сравнению с которым все предыдущие дела о государственной измене, начиная с дела Бенедикта Арнольда, покажутся детскими шалостями. И я не сделаю этого, особенно после ряда недавних провалов в нашей системе безопасности. Я не отдам президента на растерзание прессе и лишу другие страны удовольствия смеяться над нами. Не будет ни ареста, ни суда, Джо. Суд уже состоялся здесь, в моем доме, решение принято, приговор вынесу я. Да поможет мне Бог.
– Что я должен делать, сэр? – повторил Роут.
– В своих рассуждениях, Джо, я могу заставить себя не думать о предательстве, разглашенных секретах, потере уверенности, разрушенных моральных принципах, о смакующих грязные темы средствах массовой информации, об иностранцах, довольно потирающих руки. Но я не могу забыть о выданных агентах, о вдовах и сиротах. Предателю может быть вынесен только один приговор, Джо. Он не вернется в Америку. Он никогда больше не ступит на эту землю. Он обречен на вечную тьму. Вы вернетесь в Англию и сделаете то, что должно быть сделано, прежде чем он ускользнет в Вену, а оттуда через границу – в Венгрию. Конечно, он готовился к побегу с того самого дня, когда у нас появился Менестрель.
– Я все же не совсем понял, что я могу сделать, сэр.
Директор ЦРУ наклонился над столом и одной рукой приподнял голову Роута так, чтобы он мог смотреть ему прямо в глаза. Взгляд директора был жестким и холодным, как сталь.
– Вы это сделаете, Джо. Как директор ЦРУ я приказываю вам. Я говорю это от имени президента, от имени всей страны. Возвращайтесь в Лондон и сделайте то, что нужно сделать ради своей страны.
– Да, сэр, – ответил Джо Роут.
Глава 5
Теплоход отошел от Вестминстерского причала ровно в три часа и неспешно пошел вниз по реке к Гринвичу. Толпа туристов из Японии, прильнув к леерам, беспрерывно щелкала фотоаппаратами, торопясь запечатлеть ускользающее здание парламента. Треск камер напоминал приглушенные автоматные очереди.
Как только теплоход добрался до середины реки, со скамейки поднялся мужчина в светло-сером костюме. Он направился к корме и, глядя на пенящиеся волны, остановился у гакаборта. Через несколько минут с другой скамьи встал мужчина в легком летнем плаще и подошел к нему.
– Как дела в посольстве? – тихо спросил Маккриди.
– Не очень хорошо, – ответил Кипсек. – Контрразведчики начали крупную операцию, это уже факт. Пока они интересуются только моими подчиненными, но прочесывают их очень тщательно. Когда станет ясно, что там все чисто, внимание контрразведки переключится выше – на меня. Я заметаю следы как только могу, но такие вещи, как пропажа целых папок, могут принести больше вреда, чем пользы.
– Как вы думаете, сколько у вас осталось времени?
– В лучшем случае несколько недель.
– Будьте осторожны. Лучше немного перестраховаться. Нам ни в коем случае не нужен второй Пеньковский.
В начале шестидесятых годов полковник ГРУ Олег Пеньковский в течение двух с половиной лет чрезвычайно плодотворно работал на Великобританию. За всю историю Советского Союза у Запада не было столь ценного агента, нанесшего огромный ущерб СССР. За тридцать с небольшим месяцев он передал на Запад более пяти тысяч совершенно секретных документов. Наиболее важной была информация о советских ракетах на Кубе, которая позволила президенту Кеннеди мастерски играть против Никиты Хрущева. Но Пеньковский оставался в СССР слишком долго. Его уговаривали уйти вовремя, а он настоял на своем, на том, что ему нужно задержаться еще на несколько недель. Его разоблачили, арестовали, допросили и после суда расстреляли.
Кипсек улыбнулся.
– Не беспокойтесь, второго Пеньковского не будет. А как дела у вас?
– Плохо. Мы полагаем, что Орлов объявил агентом Москвы Кэлвина Бейли.
Кипсек присвистнул.
– Высоко забрались. Так, так. Самого Кэлвина Бейли. Значит, целью операции «Потемкин» был Бейли. Сэм, вы должны убедить американцев, что они ошибаются, что Орлов лжет.
– Не могу, – ответил Маккриди. – Я пытался. Они закусили удила.
– Попытайтесь еще раз. Речь идет о жизни человека.
– Уж не думаете ли вы…
– Да, дружище, именно так я и думаю, – сказал русский. – Директор ЦРУ – эмоциональный человек. Полагаю, что на этом этапе президентской карьеры своего друга он не допустит очередного скандала, который по своему масштабу превзошел бы все остальные, вместе взятые. Он попытается умолчать о скандале, вернее, замолчать его. Навечно. Разумеется, из этого ничего не получится. Он надеется, что факты никогда не всплывут на поверхность. Но мы-то знаем, что так не будет, не правда ли? Очень скоро поползут слухи, потому что об этом позаботится КГБ. А они в этом мастера. Ирония судьбы заключается в том, что Орлов уже выиграл. Если Бейли арестуют и он предстанет перед судом, то огласка нанесет непоправимый ущерб ЦРУ, – и Орлов выигрывает. Если Бейли заставят замолчать и слухи об этом поползут по управлению, то ЦРУ будет полностью деморализовано, – и Орлов выигрывает. Если Бейли уволят без пенсии и он подаст в суд, доказывая свою невиновность, то разбирательство будет тянуться годами, – и Орлов снова в выигрыше. Вы должны переубедить американцев.
– Я пытался. Они все еще уверены, что Орлов дает им правдивую и чрезвычайно ценную информацию. Они верят ему.
Теплоход миновал реконструируемую территорию доков, потом множество подъемных кранов и отчасти уже снесенных старых складов. Кипсек все еще смотрел на бурлящую за кормой воду.
– Я не рассказывал вам о моей теории пепельницы?
– Нет, – ответил Маккриди. – Кажется, нет.
– Когда я преподавал в Высшей школе КГБ, я говорил курсантам следующее. Возьмите стеклянную пепельницу и разбейте ее на три части. Если вы найдете одну часть, то в ваших руках окажется всего лишь кусок стекла. Если вы найдете две части, то будете знать, что держите две трети пепельницы, но погасить в этих осколках сигарету вам все равно не удастся. Чтобы получить целый и пригодный к использованию предмет, вам нужны все три части пепельницы.