Обмануть судьбу
Шрифт:
– Да не реви ты! – с грубоватой нежностью велела Синтия, пытаясь придумать, как помочь. – Слезами ведь ничего не изменишь.
– Знаю, – проныла Элоиза, и Синтия, оттого что не может сию секунду оказаться рядом с подругой, сжала пальцы в кулак.
– Где ты? – спросила она.
– Дома. – Элоиза громко всхлипнула.
– Дома? У вас с Джереми?
– Пока да. Надо уйти отсюда как можно скорее. Я пытаюсь собрать вещи, но все валится из рук. О господи!
– Послушай, ты должна успокоиться, – строго, дабы привести подругу в чувство, сказала Синтия. – Забудь о вещах хоть на несколько минут, не то вовек их не соберешь. Сходи в душ, выпей кофе, постой в позе с наклоном вперед. Ну в той, с опорой на стену.
– Только не лезь ко мне со своей йогой, умоляю, – простонала Элоиза тоном человека, который вот-вот простится с жизнью.
– Хорошо-хорошо. – Синтия не стала спорить. Она давно пыталась растолковать подруге, сколь удивительно влияют на самочувствие да и на всю жизнь целительные асаны, но Элоизе все не хватало на йогу терпения. – Но успокоиться ты непременно должна, слышишь? Я приеду через полчаса. Дождись меня.
Они были почти ровесницами. Родились в одном году: Синтия в июле, а Элоиза в феврале. Будучи младше на несколько месяцев, Синтия, более рассудительная, усидчивая, серьезная, и теперь, и в юности, и в детстве играла роль старшей сестры, а Элоиза слушалась ее, хоть и делала вид, что вполне могла бы обходиться без советов подруги.
Убирая телефон в карман, Синтия торопливо вернулась туда, где отдыхала компания, и остановилась рядом с Энтони. Только теперь до нее дошло, что им придется немедленно расстаться, и ее сердце сдавила тоска.
– Мне очень жаль, но я должна вас покинуть. – Она развела руками.
– Как это?! – почти вскрикнула Лайза. – Куда ты? Неужели не можешь прожить без своих проклятых дел единственный вечер?
Синтия тяжело вздохнула.
– Дела тут ни при чем. У моей подруги Элоизы – помнишь? У нее серьезные неприятности.
– А как же рассказ о Трое? – не унималась Лайза. – Ведь это важно для твоей дипломной.
Синтия безрадостно усмехнулась.
– Тебя не поймешь. То называешь мои дела проклятыми, то говоришь, что это важно.
– Да просто… – с жаром начала Лайза, но резко замолчала, покраснела и договорила куда менее пылко: – Просто я уж было обрадовалась, что ты отдохнешь с нами, а ты не успела приехать, как уже сбегаешь.
– Не сбегаю, поверь. – Синтия прижала руку к груди. – Уезжаю, потому что не могу иначе. – Она почему-то не решалась смотреть на Энтони – наверное, ее сбивал с толку этот волшебно-коричневый свет, что лился из его глаз. Следует проститься с ним. Скорее всего, навсегда. Она заставила себя повернуть голову.
Во взгляде Энтони читался вопрос. Казалось, он чего-то ждет от нее и недоумевает, почему она этого не понимает.
Глупости, сказал ей всегда бесстрастный голос разума. Не придумывай того, чего нет. Он просто смотрит на тебя – и все. Сейчас скажет «удачи» и навек забудет. Как и ты его.
– Если бы вы только знали, как мне жаль, – сказала она, пожимая плечами. – Я мечтала засыпать вас вопросами, выслушать все, что вы пожелали бы рассказать. И на тебе!
– Если хотите и если мой рассказ в самом деле может вам помочь, давайте встретимся как-нибудь в другой раз, – просто предложил Энтони, и сердце Синтии замерло от радости.
– Вы правда сможете уделить мне время? Вот было бы здорово!
– Давайте встретимся за ланчем, скажем, во вторник или в среду, – сказал Энтони, улыбаясь лучистыми глазами. – График работы у меня весьма и весьма плотный, к тому же постоянно меняется, так что лучше созвониться в понедельник – тогда и договоримся конкретнее. – Он извлек из кармана бумажник, достал визитную карточку и протянул ее Синтии.
– Вы что, уже прощаетесь? – в изумлении спросила вернувшаяся Джулиана.
Синтия не слышала ее шагов, поэтому вздрогнула от неожиданности и поворачиваясь наступила на что-то твердое. Нога подвернулась, земля будто дернулась. Синтия упала бы, если бы ее руку тотчас не схватила куда более широкая и сильная мужская рука.
Случилось нечто странное. Она, Синтия Макгарви, что день за днем упорно доказывала себе и целой вселенной, сколь невелика разница между современным мужчиной и современной женщиной, вдруг ощутила себя в сравнении с человеком, успевшим ее поддержать, невообразимо более слабой и хрупкой. Чувство было настолько неожиданным и потрясающим, что Синтия, сама того не сознавая, хоть уже и стояла вертикально и не могла упасть, крепко ухватилась за его руку. Мгновение-другое она и Энтони молча смотрели друг на друга. Внезапно вспомнив, что перед ней практически незнакомый мужчина, вероятно чей-то муж или друг, Синтия покраснела от стыда, медленно разжала пальцы и убрала руку.
– Спасибо.
– Будьте осторожнее.
– Постараюсь, – пробормотала Синтия, в ужасе представляя себе, как сцена смотрелась со стороны.
– Так ты уходишь? – снова спросила Джулиана, кивая на белую с золотым тиснением карточку в другой руке Синтии. – Визитками обмениваются, насколько я понимаю, при прощании.
Синтия в двух словах объяснила, что должна поспешить к подруге, и поблагодарила за приглашение.
– Что ж… – пробормотала Джулиана в странной растерянности. – Раз такое дело… Может, все же перекусишь? Барбара с минуты на минуту принесет сандвичи с индейкой и кофе.
– Нет-нет, я побегу, – сказала Синтия, мечтая поскорее исчезнуть и ругая себя за то, что печется прежде всего не о беде Элоизы, а о глупом положении, в котором оказалась. – Еще раз спасибо.
3
Элоиза бросилась к подруге на шею и опять залилась слезами. Синтия, страдая при виде терзаний столь дорогого человека, решила: надо позволить ей выплакаться. И принялась гладить подругу по распущенным русым волосам.
Через четверть часа обе сидели на кровати, заваленной юбками, брюками, футболками и свитерами Элоизы. Перед ними лежал раскрытый, будто разинувшее пасть чудовище, почти пустой чемодан. У стены валялись дорожные сумки из красной, синей и темно-зеленой толстой кожи.
– Она совсем не похожа на меня, – рассказывала Элоиза, утирая слезы, которые не прекращая лились и лились из глаз. – Высоченная, волосы густые, до плеч. Пепельно-белые, явно крашеные. Сиськи во! – Элоиза вытянула чуть согнутые в локтях руки, показывая какой у соперницы бюст.
– Не преувеличивай, – осторожно произнесла Синтия. – Такой груди не бывает.
– Может, она ненатуральная! – широко раскрывая красные от слез глаза, воскликнула Элоиза. – Такие вертихвостки, как эта, помешаны на своей наружности. За наряды, косметику и даже пластические операции готовы продать душу дьяволу!