Обманутое время

Робертс Нора

Она улыбнулась, поверив ему на слово.

— Ладно! — День сразу показался ей более ярким и солнечным. — Если не найдешь меня на кухне, у плиты, значит, я наверху за компьютером.

«Нормально, когда люди расстаются по утрам и встречаются за обедом», — подумала Либби, когда Кэл закрыл за собой дверь. Наверное, это и есть счастье. Она взяла чашку и поднялась наверх.

Она работала всю первую половину дня, хотя и не без труда. Либби винила в своей бестолковости кофеин. Ей не хотелось задумываться над тем, что Кэл утром выглядел слишком

уж тихим, задумчивым. Сегодня им обоим не по себе. Он скоро вернется, напомнила себе Либби. Надо поскорее закончить работу, спуститься вниз и приготовить ему на обед что-нибудь выдающееся. Когда она спустилась на первый этаж, во дворе послышался рокот мотора.

Нельзя сказать, что гости были в хижине редким явлением — сюда вообще никто не приезжал в гости. Удивленная, Либби распахнула парадную дверь.

— О боже! — Удивление сменилось тревогой. — Мама! Папа! — Она бросилась навстречу родителям, вылезавшим из маленького старого пикапа.

— Либерти! — Каролина Стоун театральным жестом раскинула руки в стороны. Одета она была так же, как Либби, в потертые джинсы и толстый вытянутый свитер. Правда, в отличие от простого красного шерстяного свитера дочери, свитер на Каролине был всех цветов радуги. Она связала его сама. В ухе у нее красовались две черных серьги-капельки; турмалиновое ожерелье на шее поблескивало на солнце.

Либби поцеловала мягкую щеку матери, не тронутую пудрой.

— Мама! Что вы здесь делаете?

— Когда-то мы здесь жили, — напомнила мать Либби и расцеловала ее.

Уильям стоял поодаль, молча улыбаясь. Вот две из трех самых главных женщин в его жизни. Хотя их с дочерью разделяло поколение, он с гордостью заметил, что жена на вид почти ровесница Либби. Они настолько похожи и лицом, и фигурой, что их вполне можно принять за сестер.

— А я-то что? — воскликнул он. — Для мебели, что ли? — Он подхватил Либби, закружил ее, стиснул в объятиях. — Детка! — Потом звучно, смачно расцеловал ее в обе щеки. — Надо же, моя малышка стала ученой!

— А мой папочка главой крупной корпорации! — парировала Либби.

Уильям прищурился:

— Не двигайся. Дай рассмотреть тебя получше.

Улыбаясь, Либби тоже разглядывала отца. Его прическу вряд ли можно назвать консервативной — папа по-прежнему носит волосы до плеч, которые иногда завязывает в «конский хвост». И хотя в его темно-русых волосах кое-где мелькает седина, а стрижется он теперь у парикмахера, который говорит с французским акцентом, но в остальном Уильям Стоун почти не изменился. Он по-прежнему остается тем самым папой, который носил ее на закорках по лесу.

Уильям Стоун высок и мускулист; у него длинные руки и ноги, поэтому он иногда кажется чрезмерно худым. Лицо у него узкое, щеки впалые. Темно-серые проницательные глаза глубоко посажены.

— Ну? — Либби повернулась вокруг своей оси. — Что скажешь?

— Неплохо. — Уильям положил руку на плечи Каролине. Вместе родители выглядели как всегда. Одним целым. — Знаешь, Каро, неплохо

мы с тобой потрудились над первыми двумя.

— Замечательно потрудились, — уточнила Либби. — А что значит «над первыми двумя»?

— Над тобой и Санбим, милая. — Беззаботно улыбнувшись, Каролина полезла в багажник пикапа. — Давайте-ка внесем в дом покупки.

— Но я… Ах да. Покупки. — Закусив губу, Либби смотрела, как родители таскают в дом пакеты. Сколько они всего накупили! Ей придется сказать им… но что сказать? — Очень рада вас видеть. — Она нахмурилась, когда отец сунул ей две довольно увесистые сумки. — Но я хотела бы… то есть… в общем, должна сказать, что я не одна.

— Вот и хорошо. — Уильям рассеянно вытащил из багажника еще одну сумку. Интересно, заметила ли Каро, что он купил большой пакет томатных чипсов? Конечно заметила. От нее не скроешься. — Мы всегда рады твоим друзьям, детка.

— Да, знаю, но сейчас…

— Каро, иди в дом. Тебе и одной сумки хватит.

— Папа! — Понимая, что выхода нет, Либби преградила отцу путь. — Я должна объяснить! — Интересно, что она должна объяснить? И как?

— Либби, я тебя слушаю, но позволь обратить твое внимание, сумки довольно тяжелые. — Отец поменял руки. — Должно быть, в них тофу.

— Насчет Калеба…

Наконец- то отец обратил на нее внимание.

— Какого Калеба?

— Хорнблауэра, Калеба Хорнблауэра. Он… живет здесь, — с трудом выговорила Либби. — Со мной.

Уильям вежливо приподнял брови.

— В самом деле?

Калеб Хорнблауэр, о котором шла речь, поставил аэроцикл за сараем и широким шагом направился к дому. Ничего страшного, если он устроит себе перерыв. Во всяком случае, даже если его нет рядом, компьютер-то все равно работает. Почти весь ремонт он закончил, и через день, в крайнем случае через два звездолет будет готов к старту.

Он имеет право провести лишний час с женщиной, которая его чрезвычайно волнует. Он не оттягивает возвращение. Он не влюблен в нее.

Ага… А Солнце вращается вокруг Земли.

Тихо выругавшись, он вошел в распахнутую дверь черного хода. И улыбнулся, увидев Либби. Правда, он видел не всю ее целиком, а только маленькую, красиво очерченную попку, потому что сама она склонилась над дверцей холодильника. Настроение у него сразу поднялось. Тихо подкравшись к ней сзади, он уверенно обхватил ее за талию.

— Детка, я так и не решил, что же мне в тебе больше всего нравится.

— Калеб!!!

Изумленное восклицание издала не женщина, которую он только что обнял. Оно послышалось от кухонной двери. Повернув голову, Кэл с изумлением воззрился на Либби. Та, широко распахнув глаза, бросилась к нему. В обеих руках у нее были коричневые пакеты. За ней следовал высокий худощавый мужчина, который смотрел на Кэла с нескрываемой неприязнью.

Кэл медленно повернулся кругом. Женщина, которую он принял за Либби, оказалась такой же привлекательной, хотя и выглядела немного старше.