Обманутые надежды
Шрифт:
– А что, если Улей действует на опережение?
– предположил Чед Парк.
– Что, если боится союза между человечеством и Азгар Д'таг?
– Или намеревается что-то заполучить на самой планете, - сказал профессор Галлахер.
– Первый вариант более приемлем, - согласился Даргаллул.
– Наши технологии бесполезны для Улья. Единственная реальная причина агрессии - попытка не дать образоваться коалиции. Внезапная атака большими силами по нашей планете практически наверняка завершится в пользу скарабеев.
– Я не помешаю?!
– подался вперед Циклоп.
– Вы вообще слышите себя?! Какие атаки, какие цели и планы? Вы о чем? Кто планирует? Я ослышался или действительно
– Он не был уничтожен, - нахмурившись, проговорил Макс.
– Ты откуда...
– начал было Циклоп.
– Знаю, - сказал Макс.
Он действительно знал. Пока абстрактно, всего лишь как данность, но был уверен: стоит отстраниться от всего происходящего, попытаться вспомнить все до последней детали - и у него получится.
– Вы, - он посмотрел на Азгар Д'ор, - пытались сжечь его. И это почти удалось. Но вы не учли одного: Сверхсознание может возродиться из пепла, из одного-единственного уцелевшего куска плоти. А таких кусков оставалось немало. Под обугленной внешней оболочкой еще тлела жизнь, но вы ушли. Почему? Вы не могли не знать, не могли не предвидеть возвращения скарабеев. И все равно ушли, закрылись в скорлупе. Почему?!
– последнее слово Макс почти выкрикнул, перейдя на рык.
Но Даргаллул молчал, ничем не выказывая своих эмоций. Но ведь эмоции должны быть. В противном случае древняя раса уже мертва. Без тяги к жизни, без боли о прошлом у них нет будущего. Макс в это верил, а потому снова и снова пытался достучаться до чувств древнего. Увидеть в нем хотя бы проблеск жизни - не поддерживаемой искусственно, лишенной желания идти дальше.
– Если кусков осталось больше одного, тогда...
– из задумчивости Макса вывел голос Чеда Парка.
– Нет, Сверхсознание только одно, - прервал его Макс.
– Циклоп прав: вселенная не в силах создать еще одну такую тварь.
– Я бы на ее месте сильно хотел поквитаться, - осклабился одноглазый здоровяк.
– Живых нет, - голос Нэша Кертиса в коммуникационных устройствах прервал спор.
– Что насчет маяков?
– спросил Макс.
– Можешь засечь?
– Нет маяков.
Серьезность пилота напрягала даже больше, чем его плоские шутки.
– Ладно, что пожрать есть, будем ждать кавалерию с носилками, - сказал Циклоп.
Взгляд Макса упал на Сади. На девушке не было лица. Если внешне она еще более-менее старалась сохранить последние крохи спокойствия, то внутренне готова была кричать. Ему даже не пришлось напрягаться, пытаясь прочесть ее эмоции - все на виду, на поверхности. Сади Эванс боялась повторения истории с отцом. О его группе Республика тоже знала, но никто не пришел на помощь.
– Мы обязательно выберемся, - тихо проговорил Макс, глядя на девушку.
Та вымученно улыбнулась, кивнула.
– Нам очень жаль, - бесцветным голосом сказал Азгар Д'ор.
– К сожалению, мы не в силах напрямую связаться с представительством человечества. Ступив на путь Дал-Ру, мы отказались от использования каких-либо коммуникационных сетей. В них нет необходимости.
– Ретранслятор разве не позволяет нам общаться на расстоянии?
– спросил Макс.
– Да, но принцип его действия не вяжется с технологией людей. Мы пытались связаться с вами, но тщетно.
Макс и сам не понял, почему обернулся. Действовал, исходя из собственных звериных инстинктов и неожиданного шипения Леопольда. Кот замер в начале коридора, его шерсть встала дыбом, спина изогнулась. В бордовом полумраке уходящей вдаль каменной кишки ничего не видно, никакого движения. Но что-то все равно не так.
Поддавшись порыву, Макс поднял руки и выставил пси-щит: горловина коридора засияла голубым свечением, подернувшись подобием мыльной пленки. И тут же в щит ударили. Ударили из полумрака, из тени. Сразу три длинных светящихся хлыста родились из пустоты и коснулись голубого свечения. Раздалось громкое шипение - и щит распался на множество искр. Промолчи кот, выставь Макс щит на секунду позже - хлысты полоснули бы по людям.
Пехотинцы только теперь вскинули штурмовые винтовки, но было уже поздно. Три размытые тени беззвучно ворвались в пещеру, бросились в разные стороны.
Глава 9. Сердце Улья.
Она почувствовала легкий толчок, когда сознание еще плавало в вязкой мгле.
Во время полета Сердце Улья успела дотянуться до Сверхсознания. Вернее, если быть точным, это повелитель скарабеев дотянулся до своего генерала. Не было пустынной планеты, не было набухающего в небе нарыва и обжигающего вихря. Кромешная темнота - и ненавязчивый шепот, затмевающий собой спонтанные мысли. Все идет четко по плану. Основные силы скарабеев уже обрушились на планету Азгар Д'ор, расчищая плацдарм для прибытия своего генерала. Древний враг не ожидал нападения, однако встретил неприятеля во всеоружии. Планета ощетинилась смертоносным огнем, и потому далеко не всем Левиафанам удалось сбросить десант. Еще больше капсул сгорели в атмосфере, срезанные огнем с поверхности планеты и летательными аппаратами. Тем не менее, в нескольких местах оборона прорвана. До переломного момента еще далеко, не говоря уж о полной победе, но первые ростки будущих колоний уже упали в благодатную почву ненавистного мира. А пищи для них больше, чем достаточно...
Мгла отступала медленно, но, словно аккуратный дворник, подбирала за собой весь мусор: головную боль, сонливость, пустые вопросы, волнение. Что толку переживать о спуске, если от тебя не зависит ровным счетом ничего? Отличное испытание для выдержки изгнанников. Сердце Улья с удовольствием бы посмотрела на морды высокомерных тварей, мнящих себя каменными изваяниями без капли эмоций. Ничего, как оказалось, пробить этот с виду прочный заслон не так уж и сложно.
Полностью она пришла в себя после первого сильного удара. Удара, природу которого она не знала. Капсула будто налетела на твердую преграду. На мгновение сердце повелительницы скарабеев учащенно забилось. Она ожидала услышать скрежет, треск, шум пламени - все что угодно, означающее, что капсула не выдержала столкновения с плотными слоями атмосферы и начинает разваливаться на части. Но ничего не произошло. Какие-то звуки действительно достигали ее слуха, но они больше походили на равномерный гул. Стало заметно жарче. В целом же спуск проходил заметно легче, чем в спасательной капсуле орбитальной платформы Республики.
Вскоре раздался первый взрыв, капсулу подбросило вверх - и спуск продолжился. Снизилась ли скорость падения, Сердце Улья сказать не смогла бы, но ощущения от такого способа торможения оказались не самые приятные. Содержимое капсулы, несмотря на густоту, взболталось, и, только благодаря жесткой фиксации прочными нитями, повелительницу скарабеев не шлепнуло о мягкие стенки.
Потом были еще взрывы - и каждый подбрасывал капсулу вверх. Каждая следующая ступень торможения еще больше сгущала субстанцию, заполнявшую капсулу. Дышать становилось все труднее, но так и должно быть. Запас воздуха ограничен.