Обмен мирами
Шрифт:
Саймак щелкнул клавишей интеркома.
– Мистер Янг, – сказал он, – проследите, чтобы все пассажиры заняли стартовые ложементы.
– Есть, капитан!
– Внимание! – объявил Саймак. – Минутная готовность!
Омал затаил дыхание. Послышались быстрые доклады мисс Брэкетт и Каттнера:
– Циклотроны норма.
– Гироскопы норма.
– Отклонение от вертикали полтора градуса… Норма.
Гул и вибрация под ногами усилились.
– Капитан! – послышался в интеркоме голос Янга. – Все пассажиры зашнурованы в ложементах.
– Добро, – отозвался Саймак.
Он не торопясь сел в свой ложемент. Щелкнули пряжки ремней – капитан «зашнуровался».
– Башня, – сказал он в микрофон. – Я готов!
– Отчаливайте, – прохрипел в динамиках незнакомый Омалу голос. – Две луны вам в спину!
– К черту! – отозвался Саймак. – Поехали!
«А как же стартовый ключ?» – подумал Омал.
Серебристый цилиндрик, врученный принцем, остался в каюте, но, видимо, значение его было чисто символическим. Не исключено, что в кармане престидижитатора этих стартовых ключей пруд пруди. Ведь наверняка дело не в серебристой безделушке, а в дипломе на право владения. И даже не в нем… Непонятно, на что рассчитывал бедолага Штарх?..
Гул превратился в рев. Мягкая, но тяжелая лапа опустилась сверху и вжала психотуриста в кресло, которое в этот миг показалось ему жестким, как деревянная скамья. В иллюминаторах промелькнули красные и зеленые огни, и вновь ничего нельзя было разглядеть, кроме отражения дрожащих, расплывчатых огоньков пульта.
Невзирая на свинцовую тяжесть во всем теле и железные клещи, стиснувшие грудь, Омал испытывал чувство неопределенного восторга.
Постанывая каждым бимсом, «Тувия» – ракета его мечты! – покидала Марс.
Часть II
Первотворцы
В межпланетной бездне
1
От начала межпланетного перелета у Омала остались смутные впечатления. Больше всего запомнились первые часы после старта. «Тувия» огибала Марс, уходила по пологой спирали в межпланетную бездну. Гигантским маятником качалась планета в пространстве, превращаясь то в половинку ноздреватого апельсина, то вновь распахиваясь бескрайней оранжевой равниной с резкими тенями гор и синими прожилками каналов.
Омал, как завороженный, любовался этими превращениями. И ему не надоедало, хотя Бердо и тянул его в кают-компанию, где не прекращалась гулянка, лунные девушки радостно глушили дармовую выпивку, обещающе улыбаясь клиенту. «Кто платит, тот и заказывает музыку, приглашая лунную девушку на танец», – сказал, многозначительно подмигивая, Артур, но Омал сослался на недомогание, затребовал вина и заперся ото всех. Он придвинул кресло к иллюминатору, наполнил бокал и сел, вытянув ноги.
Марс уплывал, тускнел, серебрился по краям. И странно было представить, что он был там, на этом апельсиновом шаре, мчался через пустыню, сражался с бандитами, созерцал величественные руины давно угасшей цивилизации. Омал почувствовал, что уже скучает по красной планете, хотя вот она, рукой подать – теплым опалом сияет во мгле.
Омал поставил бокал на прозрачный столик, поднялся, подошел к музыкальному мини-автомату. Щелкнул выключателем, мигнул янтарным глазком индикатор. Названия доступных для прослушивания музыкальных композиций были нанесены на узкие панельки. Нажмешь на такую, внутри что-то провернется со звоном, и спустя несколько мгновений из динамиков польется музыка.
Омалу очень хотелось вновь послушать «Молитву о странниках», но среди любимых мелодий Кимона ее не было, пришлось ткнуть наугад. Он еще не успел вернуться к иллюминатору, как зазвучала песня. Незнакомая песня, исполняемая знакомым голосом. И она как нельзя лучше подходила к обстановке. Омал медленно опустился в кресло, быстрыми глотками осушил бокал, налил еще.
В межпланетной бездне косоЗвезды ходят колесом,Никогда по этим росамНе бродить нам босиком…Нахлынули воспоминания. Клыкастое невозмутимое лицо Тарка Тарсаса. Грустные глаза принца. Песня Варры… Омал стиснул хрупкую лилию бокала, едва не раздавив. Конечно, можно было догадаться…
Дело пахнет керосином,Капитан жесток, как барс,Перезрелым апельсиномНас встречает древний Марс…Можно было догадаться, что любимая исполнительница его высочества не кто иная, как мисс Варра Венерианская…
Ржавый прах щекочет ноздри,Лед в канале до утра,Восходя над пиком острым,Серебрит простор луна…Но нельзя было догадаться, что, услышав ее голос, чужак в чужом теле, психотурист Омал почувствует острую боль где-то в области сердца – сердца, принадлежащего бретёру Джо Бастеру, который любил девушку с кошачьими глазами и который оставил ее ради неведомой Омалу цели.
А за ней луна вторая —Блещет звездочкой во мгле,И нигде не видно рая,Что оставлен на Земле…«Ведь ничего толком не узнал, не пережил, не перечувствовал, – с тоскою думал Омал. – Попрыгал по верхам, поучаствовал в паре драк, покорчил из себя супермена, и все… А впрочем, может, так и надо? Вникать во все тонкости и подробности – жизни не хватит…»
В интеркоме захрипели помехи, сквозь которые едва прорезался голос Саймака:
– Мистер Бастер, будьте любезны, поднимитесь в рубку.
– Сейчас!
Омал встал – недопитый бокал едва не полетел на пол. Омал подхватил его, уронив на белый ковер лишь несколько красных капель, выключил автомат и вышел из каюты вон.
2
– Мы засекли его на первом же витке, – сказал Саймак, указывая трубкой на зеленый блин радиолокационного экрана.
Омал уставился на бледную точку, пересекающую линии координатной сетки. В ней не было ничего угрожающего.
– На стандартные позывные он не отвечает, – продолжал капитан.
– Я рассчитала его траекторию, – вмешалась мисс Брэкетт. – Через шестьдесят шесть часов одиннадцать минут она пересечется с нашей.
– Максимальное сближение? – поинтересовался Саймак.