Обмен разумов (сборник)
Шрифт:
– Только попробуй, – улыбнулся он в ответ. – Я никуда не хочу уходить.
– Просто помоги мне.
– Всем, чем смогу. – Он подался вперед и легонько поцеловал ее в щеку. – Но, дорогая, если ты не избавишься от этих кошмаров – в которых я главный злодей, – мне придется...
– Молчи, молчи, – быстро произнесла она. – Я и думать об этом не хочу. Ведь наши плохие времена прошли.
Он кивнул.
– Однако ты прав, – сказала она. – Наверное, нужно попробовать обратиться к другому психиатру. Долго я так не выдержу.
– И они становятся все хуже и хуже, – напомнил он, нахмурившись. – Сперва они были время от времени, теперь уже каждую ночь. А скоро, если ты ничего не предпримешь, будет уже...
– Хорошо, – сказала она. – Не надо об этом.
– Приходится. Я очень беспокоюсь. Если эта змеиная мания будет продолжаться, в одну из ночей ты вонзишь в меня спящего нож.
– Никогда. Но не будем об этом. Я хочу обо всем позабыть. Не думаю, что это случится снова. А ты?
– Надеюсь, что нет.
Она выключила свет, потом поцеловала мужа и закрыла глаза.
Через несколько минут она повернулась на бок. Через полчаса снова перекатилась на спину, пробормотала что-то неразборчивое и расслабилась. Еще через двадцать минут пожала плечом, и больше уже не шевелилась.
Ее муж лежал рядом темной глыбой, опираясь на локоть. Он размышлял в темноте, прислушиваясь к ее дыханию и тиканью часов. Потом улегся на спину.
Он медленно развязал завязки своей пижамы потянул за шнур и вытащил его на целый фут. Потом откинул одеяло и неторопливо придвинулся к ней прислушиваясь к ее дыханию. Положил шнур ей на руку. Медленно, по сантиметру за несколько секунд, провел шнуром по ее руке.
Наконец она застонала.
Fear in the Night. 1952 by Robert Sheckley.
(переводчик А. Волнов)
Зирн без охраны, дворец Дженгик горит, Джон Вестерли мертв
Донесение было полустерто страхом.
– Кто-то пляшет на наших костях, – сказал Шарлеруа и оглянулся, обнимая взглядом Землю. – Это будет достойный мавзолей.
– Странны слова твои, – произнесла она. – Но кое-что в твоих манерах я нахожу привлекательным... Подойди же, незнакомец, и объяснись.
Я отступил и вытащил из ножен меч. За моей спиной зашипел металл. – Окпетис Марн тоже обнажил клинок. Мы стояли бок о бок, вдвоем против наступающей мегентской орды.
– Ныне дорого продадим мы свои жизни, Джон Вестерли, – произнес Окпетис Марн с шипяще-горловым мнерианским акцентом.
– Воистину так, – отозвался я. – И немало вдов станцуют Пляску Перехода, прежде чем кончится день.
Он кивнул:
– И немало скорбящих отцов принесут одинокие жертвы богу ухудшений.
Мы улыбнулись собственным отважным словам. Но было нам не до шуток. Мегентские воины надвигались медленно и неудержимо, шагая по заросшему зеленым и лиловым мхом лугу. Их рафтии – длинные кривые обоюдоострые ножи, наводившие ужас на самые отдаленные уголки обитаемой Вселенной, – были обнажены. Мы ждали.
Первый враг скрестил свой клинок с моим. Я парировал удар, пронзил великану глотку. Он рухнул, и я повернулся к следующему противнику.
Теперь на меня кинулись двое. Позади слышалось прерывистое дыхание Окпетиса, рубившего и резавшего своим мечом. Положение было совершенно безнадежным.
Я вспомнил невероятное стечение обстоятельств, приведшее меня сюда. Вспомнил города Землянской Множественности, чье существование зависело от уже предрешенного исхода этой схватки. Я вспомнил осень в Каркассоне, туманное утро в Саскатуне, стальной дождь, секущий Черные Холмы. Неужели все это сгинет? Нет, конечно. И все же – почему нет?
– Вот факторы, вот нынешнее наше положение, – сказали мы компьютеру. – Сделай одолжение – реши нашу проблему, спаси наши жизни и жизни всех землян.
Компьютер задумался.
– Проблема не поддается решению, – ответил он.
– Так как же нам спасти Землю от разрушения?
– А никак, – отрезал компьютер.
Мы мрачно вышли. Потом Дженкинс заявил:
– Какого черта?! Это всего лишь мнение одного компьютера.
Это нас ободрило. Мы подняли головы. Мы решили консультироваться дальше.
Цыганка вытащила карту. То был аркан «Страшный Суд».
Мы мрачно вышли. Потом Майерс заявил:
– Какого черта?! Это всего лишь мнение одной цыганки.
Это нас ободрило. Мы подняли головы. Мы решили консультироваться дальше.
«Ты сам сказал: „Яркий кровавый цветок расцвел у него на лбу“. Ты странно глядел на меня. Должна ли я тебя любить?»
Все началось так неожиданно. Усмиренные давным-давно орды мегентских ящеров начали внезапно плодиться благодаря сыворотке, подаренной им жаждущим власти телепатом Чарльзом Энгстремом. Джон Вестерли был срочно отозван из тайной миссии на Ангот-2. Но, к величайшему несчастью, Вестерли материализовался посреди кольца Черных Сил, и произошло это благодаря нечаянному предательству его верного друга мнерианина Окпетиса Марна, который был пойман в Зале Плывущих Зеркал, чтобы его рассудком смог завладеть отступник Сантис, главарь Энтропийной гильдии. То был конец Джона Вестерли и начало конца всех нас.
Старик находился в ступоре. Я отстегнул его от дымящегося кресла перед пультом. Ноздри мои уловили характерный солено-кисловато-сладкий запах манжини – гнусного наркотика, что растет лишь в пещерах Ингидора и чье гнусное влияние подчинило себе стражу Пояса Стенных Звезд.
Я грубо встряхнул старика.
– Престон! – вскричал я. – Ради Земли, ради Магды, ради всего святого скажи мне, что случилось?!
Глаза его закатились, губы дрогнули.
– Зирн! – выдавил он неимоверным усилием. – Зирн потерян, потерян!