Обнаженная дважды
Шрифт:
— Я подожду вас внизу.
Жаклин продолжала сидеть, скорчившись на полу, она уставилась на него из-под очков.
— Будь осторожен, Патрик. Здесь такие гадкие улицы.
Мягкость ее голоса всколыхнула не такие уж далекие воспоминания. Было невозможно долго на нее злиться…
— Ты тоже будь осторожна. Я ни на мгновение не верю, что есть хоть малейшее основание для твоей сумасшедшей теории, — если бы я верил в это, то нашел бы предлог устранить тебя от дела. Но плохие улицы — это не все, что есть в Манхэттене, Жаклин.
ГЛАВА 7
«Мерзкие улицы — это главные улицы, а главные улицы — это гадкие улицы, а…» Музыка, вырывающаяся из автомобильного радио, заглушалась треском разрядов статического
Те же самые горы, которые были одеты в нежную зелень во время ее предыдущего визита, теперь красовались в богатых нарядах осени. Настроение Жаклин могло соперничать с их роскошью и великолепием. Она возвращалась в Пайн-Гроув на неопределенное время, возвращалась о триумфом, как официальный победитель, как писатель номер один. Контракт был подписан, сообщение об этом распространили средства массовой информации, ее разочарованные соперники разделились на хороших бойцов или проклятых бедных неудачников в соответствии с темпераментом каждого, а бумаги Катлин Дарси, включая весьма интригующие, теперь были доступны для нее. Жаклин сдала свои апартаменты и отвезла обстановку на хранение на склад. Вдохновение переполняло ее, и она была готова приступить к работе. Следующим ее шагом в творческом процессе было написание длинного и более детального, глава за главой, наброска, который будет передан на рассмотрение наследникам для их одобрения. Жаклин не предвидела трудностей на этом этапе. Вскоре после того как она встретила Сен-Джона, произнеся его имя «Синджин», она решила, что ничего не знает о работе Катлин, но это ее мало волновало. Бутон Стокс, единственный член неофициального комитета, обладающий опытом и способный вынести обоснованное суждение, уже с энтузиазмом встал на ее сторону. Если набросок вызовет даже незначительные чувства, то он примет его, Сен-Джон подпишет план развития сюжета, а Бутон объявит об аукционе. Издатели начнут толпиться и набавлять цену за книгу, и раньше или позже — возможно, позже — станут капать деньги.
Так почему на душе было неспокойно? Жаклин знала причины. Среди прочих дел, которыми она была занята в последние десять дней, было одно весьма важное — чтение наброска продолжения, сделанного Катлин.
В то утро она пришла в офис Стокса с взвинченными ожиданием нервами. Сен-Джон отказался присутствовать во время подписания контракта. Он уже подписал за себя. Когда Стокс потянулся за бутылкой шампанского, Жаклин скрепила документ своей размашистой росписью. Дело было сделано. Стокс хлопнул пробкой. Сара пригнулась.
Она и Жаклин избегали встречаться взглядами. По неким причинам, которые Жаклин не могла понять, Сара, казалось, с трудом поддерживает свой маскарад, когда Жаклин рядом. Всякий раз, когда их глаза встречались, лицо Сары странно подергивалось, а с ее губ срывались — Жаклин решила, что это не мог быть смех, такое просто невозможно — странные приглушенные звуки. Непонимающая, но смирившаяся с этим Жаклин проинструктировала свою тайную союзницу, чтобы та не задерживалась, когда Стокс будет в комнате.
Следуя инструкциям, Сара, извинившись, вышла сразу после того, как осушила свой бокал шампанского. Бутон подождал, пока она закроет за собой дверь, потом отпер ящик стола и в атмосфере торжественности, вызывающей благоговейный трепет, передал набросок Катлин.
При виде нескольких листов сердце Жаклин учащенно забилось. Там не должно быть более… Она выхватила их из руки Бутона и быстро пробежала взглядом по страницам. Шесть, шесть несчастных страничек. Она была не в состоянии воспринять то, что Катлин там написала, за исключением того, что начало ее книги достаточно близко к началу ее собственного наброска. Ара, конечно, не умерла. Она последовала за Иллюзией… «Проклятая глупая баба, — рассеянно подумала Жаклин. — Пораскинув умом, уже передав набросок на рассмотрение, я сама хотела заставить ее сделать это. Потребуется некоторая изобретательность,
Она утешала себя тем, что была готова к этому еще до того, как узнала о существовании наброска Катлин.
— Приступайте, — сказал Бутон, наливая еще шампанского, — внимательно, не спеша прочтите. Репортеры могут подождать.
— Я еще раз просмотрю его, когда приеду домой. Сейчас я слишком взволнована, чтобы сосредоточиться.
Но Бутон не собирался давать ей набросок домой. Он хранился в глубоком секрете, и агент не мог допустить, чтобы стали распространяться его копии. Жаклин взялась за свое оружие: теперь она могла позволить себе занять жесткую позицию, контракт был подписан и скреплен печатью.
— Я понимаю вашу озабоченность, Бутс, но не нужно волноваться; я в такой же степени, как и вы, не заинтересована в том, чтобы кто-нибудь еще прочел это. Если уже законченная книга хоть слегка отклонится от намеченного плана, то поднимут шум критики. А если набросок Катлин увидят остальные соперники, то они, конечно, смогут найти способы привести свои версии в соответствие с ним. Я отдам жизнь, чтобы сохранить записки, но они должны быть у меня.
Она получила черновики Катлин и вышла из офиса прямо в бушующее море, состоящее из представителей средств массовой информации.
Известность, пришедшая к Жаклин, подвергла испытанию даже ее хорошо подготовленное к этому «эго». «Пипл», «Лайф» и еще дюжина женских журналов умоляли ее дать интервью, что она и сделала за порядочное вознаграждение. В этом пункте Жаклин проявила себя категоричной особой.
— Никаких бесплатных выступлений, Бутон. Писательское ремесло — моя работа и мой единственный источник дохода. Если реклама — часть работы, тогда мне должны за это заплатить. Людям, которые берут у меня интервью, платят, а те, кто издает журналы и продюсирует шоу, зарабатывают большие деньги. Почему я должна быть единственной, кто работает бесплатно?
— Но это способ…
— Не говори мне, что это способ, — проворчала Жаклин. — Я взяла на себя львиную долю дел, связанных с рекламой, и позволь тебе заметить, что наряду с тем, что это может быть увлекательным, интересным и иногда продуктивным занятием, оно также чертовски высасывает силы. Я прочитала немало автобиографий актеров и удивлялась, почему они жалуются, что после спектаклей они выжаты как лимон. Теперь я знаю. Когда я появляюсь на публике в рекламных целях, я разыгрываю такое же представление. О да, признаю, обычно мне это доставляет удовольствие. Но я просто не могу делать все, что ожидают от меня, сохраняя при этом силы для того, что, в конце концов, является целью кампании, а именно — для написания книги. Более того…
Бутона она не могла убедить, но он понимал бесплодность дальнейших аргументов. Он не мог пожаловаться на недостаток внимания к рекламе со стороны Жаклин. Она сбивала суфле у себя на кухне для журнала «Образцовое домоводство» (и вылила странную на вид смесь в раковину после того, как фотограф закончил щелкать кадры); позировала в платье и мехах, навеянных мотивами «Обнаженной во льду» для «Вог» (ее самое умеренное предложение о том, что она оставит у себя накидку из соболя в качестве вознаграждения, было вежливо, но твердо отклонено); лгала во всю глотку Джейн Паули и Опре Уинфри, когда они спросили Жаклин о ее семье; заверила «Нэшнал инкваерер» в том, что она была в контакте с духом Катлин Дарси, которая короновала ее как избранного последователя, и предположила в журнале «ТВ Гайд», что Ванна Уайт и Сильвестер Сталлоне были бы идеальным выбором на роль любящей пары в фильме-продолжении. (Она была немного пьяна в тот момент.) Она делала все подряд, разве что не возглавила парад, шедший по Пятой авеню, и была готова даже на это, лишь бы хорошо заплатили.