Обнаженная натура
Шрифт:
Ресторан в этот час был пуст, только в углу у окна о чем-то мирно беседовали два обывателя, установив локти на скатерть и сблизив головы. Павел прошел к соседнему столику и уселся. Скоро появился откуда-то из кухни человек с заспанным лицом, в белой служебной куртке с какой-то ветошью, торчащей из замызганного оттопыренного кармана.
— К ним вон садись, — сказал человек, проходя мимо Родионова и направляясь к беседующим обывателям. — Зачем лишний раз скатерть зря трепать…
Скатерть
— Пей! — пододвинув рюмку и косо глянув на Павла, сказал мужик постарше, с изрезанным крупными морщинами, загорелым до красноты лицом и совершенно белой полосой лба над бровями. Кепка его лежала тут же на краю стола.
Приятель его, вихрастый малый с пожелтевшим старым синяком под глазом уперся щекой в подставленный кулак, пригорюнившись, глядел на Родионова. Очевидно ему было интересно понаблюдать, как человек будет пить.
— В дороге не пью, — сказал Павел. — Спасибо.
— Твое дело, — отозвался мужик и, поморщившись, потрогал засохшую ссадину в углу рта. После этого равнодушно вовзвратил рюмку своему молодому приятелю.
— Ну, будем, — сказал тот и выпил.
Пожилой тоже выпил, поборолся с судорогой в горле и тотчас, еще не отдышавшись, добавил:
— По второй?
— Йес, но проблем! — сказал вихрастый и налил.
Выпили снова. Павла Родионова они, по-видимому, совершенно забыли.
— Я могу бутылку выпить и ничего, — похвастался молодой, отдышавшись. — Я однажды выпил на свадьбе бутылку и отрубился.
— Морду не набили на свадьбе-то? — спросил мужик и снова потрогал пальцем ссадину на губе. — Мне однажды набили…
— Мне в поезде однажды набили, — сказал парень. — Подошли и говорят с понтом: «Ты че, в натуре?» А я говорю: «Да бросьте вы, ребята…» А один говорит: «Че ты тут выступаешь, сука?» Я говорю: «В чем дело? Но проблем…» А этот, маленький — тыц мне в морду. Я бежать, а они за мной… Почти всю морду в тамбуре расхерачили… Я потом их искал по всему поезду…
— А ты не встревай, — посоветовал мужик. — Иди себе мимо…
— Нет смысла, — ответил вихрастый, — все равно могут морду набить.
— Это верно, — заметил мужик. — Тут как повезет кому. Мне однажды в магазине морду набили. В овощном, вот что самое неприятное. Я в овощные никогда не хожу, а тут сам не знаю зачем пошел…
— Судьба… Судьбу не объедешь.
Снова подошел тот же официант, пошелестел блокнотиком.
Молодой сунул руку в карман и сказал:
— Водки еще грамм триста, салатик какой-либо легкий, хлеба…
— Все? — спросил официант брезгливо.
— Пока все, — сказал мужик, —
Официант ушел.
— Мне кофейку! — запоздало крикнул ему вслед Родионов.
Официант не оборачиваясь дернул плечом, давая знать, что заказ принят.
— Зря ты хлеб заказал, — укоризненно заметил мужик. — Они и так обязаны приносить…
— Ладно, — сказал парень. — Давай-ка лучше выпьем. Тебя как звать-то?
— Толян, — сказал мужик. — Знакомились уже.
— А меня — Женя… Запомни.
— Тогда за знакомство.
Подошел официант, поставил на стол графинчик с водкой.
— Выпьем свежака, — предложил Женя.
— Давай, — согласился Толян и убрал кепку со стола к себе на колени.
Налили водки из графинчика, выпили.
— Горькая, — сказал Женя.
— На то и водка.
— Вспомнил! — хлопнул вдруг Женя ладонью по столу. — Мне однажды в парке морду набили. Подошли трое. «Дай, — говорят, — чирик…» Я говорю: «Нету, ребята, бросьте вы…» А один говорит: «Ах ты, сука, ты че, грит, меня ударил?..» Я говорю: «Вы че, ребята, перепутали, в натуре…» А он мне в рыло — тык! Я бежать…
— Догнали?
— Йес. Натурлих… В том-то и дело, — сказал Женя. — Догнали и в подрыльник…
— Не надо было встревать, — сказал мужик рассудительно. — Шел бы себе мимо…
— Не повезло, — объяснил Женя. — Тут уж как повезет…
— Да-а, — сказал Толян и нахмурился, — Судьба, от судьбы не уйдешь. Мне однажды на свадьбе морду набили. В деревне. Я нарезался, дал в морду одному, а их шобла. Налетели человек пять, все рыло разбили… Пиджак разорвали. Польский. Клетчатый такой пиджак, не мялся. Я его за бутылку у друга взял…
— Пьяный был? — спросил Женя.
— Не понял?
— Ну на свадьбе пьяный был?
— Практически в отрубе, — признался Толян. — Сахаровки нарезался. Она пьешь-пьешь, вроде трезвый, потом как ударит по мозгам… Трезвый вроде, а ничего не помнишь потом…
— Хорошая! — оценил Женя. — У меня бабка гонит. Действительно бьет по мозгам. Бегаешь, бегаешь полдня, а назавтра хер что вспомнишь. Друзья потом расскажут, обхохочешься… Я украл у нее как-то три литра…
— Хохлы отлично гонят, из буряков… — Толян достал из кармана круглое зеркальце, поглядел на ссадину, затем поплевав в ладонь, пригладил волосы.
— Для себя, конечно…
— Мне один хохол продал бутылку, я ее на автостанции разбил.
— Жалко, — посочувствовал Женя. — Это очень жалко.
— А, — Толян махнул рукой, — вмажем?
— Давай, — сказал Женя. — Только мне теперь в фужер налей.
Подошел официант с салатом из капусты и с граненым стаканом кофе для Родионова.