Обнаженная тьма
Шрифт:
Свет не выключила? Выключила. И колонку тоже. И плиту. Но почему-то все тянуло вернуться, и так жалко было чего-то, так жалко… Но чего, чего?
«Да ну, ерунда!» – мысленно отмахнулась Карина и, глубоко вздохнув, побежала через дворы к парку Кулибина.
Навстречу своей смерти.
Теперь она знала, как это случилось с Кариной. Отнимаются ноги, тело становится чужим, чья-то короткопалая рука вытягивает из груди сердце, а в голове – ни одной мысли, кроме отрывистого: «Всё… всё…»
Медленно, гипнотизирующе-медленно надвигались фары, и вдруг заливистый вой вырвал Александру из оцепенения. Сбоку вывернулась белесая милицейская «Волга» и, озаряя округу мигающим синеватым светом, понеслась вверх по Студеной улице. Какое-то мгновение Александре казалось, что сейчас «Волга» перережет путь сгустку тьмы, несущему смерть, но машина, завывая сиреной, повернула направо, и скоро ее тревожный вой заблудился где-то в закоулках. Однако этого краткого мгновения хватило, чтобы Александра вскочила обратно на тротуар и ринулась бежать вдоль улицы Горького, выискивая лазейку в деревянных облупленных заборах и чугунных решетках.
Вот калитка! Кинулась в какой-то двор, забилась среди переплетения тропинок, пробежала мимо сараев, перелезла через поваленный заборчик бывшего палисадника, почувствовала под ногами утоптанную тропу, потом тротуар. Она оказалась на задворках областного УВД, можно сказать, на родимой улице Короленко, но до дома нужно еще добежать!
И она побежала, прижимаясь к заборам, то и дело истерически оглядываясь и едва не лишаясь сознания при каждом звуке мотора. Но все они доносились с соседних улиц, а Короленко была пуста, как вымерла. «Неужели он не понял, что я побежала домой? – мелькнуло в голове. – Или подкараулит во дворе?»
Да, наверное, это было чистое безумие – возвращаться, такое же безумие, как поверить в ранение Ростислава. Ранен он, как же! Подло, подло, до чего же это подло – выманить ее из дому именно таким способом, рассчитывая на глупость бабьего, одинокого сердца! Позвонил и подкарауливал, так что если бы бог не послал своего ангела в образе белой легкокрылой «волжанки», с Александрой все было бы уже кончено. Сколько раз за последние дни он пытался прикончить ее, а все срывалось, и вот теперь опять сорвалось! Но вопрос: долго ли продлится удача?
Наверное, надо было убираться подальше отсюда, пойти к каким-нибудь знакомым, хоть к Агнии Михайловне, но сделать лишний шаг по темным улицам казалось свыше сил. Хотелось поскорее забиться в свои четыре стены, закрыться на все замки, замереть в каком-нибудь укромном уголке… И поэтому, плача от страха, Александра бежала и бежала вперед, вжимаясь в заборы и стены, спотыкаясь на ступеньках, пока не влетела в свой подъезд и не почувствовала, что может, наконец, перевести дух.
Как же здесь хорошо, спокойно! Почему она раньше не замечала уюта этих обшарпанных стен? И даже лампочку кто-то вкрутил, дай ему бог здоровья.
И вдруг дыхание комом сбилось в горле. Остро вспомнилось, как вчера они с Владом поднимались по этой самой лестнице, а сверху спускался Ростислав. Судорога, исказившая его лицо, невнятное, злое: «Ну-ну…»
И она беспомощно припала к стене, увидев, как на ступеньки легла темная тень человека, стоявшего за поворотом лестницы и сделавшего осторожный шаг.
Итак, он уже здесь. Да конечно! Опередил ее и подстерегает.
Бежать!
Александра сделала шаг назад, к двери, но оступилась и чуть не упала. Шаги зачастили. Опять кто-то мягко, медленно потянул из груди сердце…
– Саша!
Высокий человек в замшевой куртке свесился через перила. Свет блеснул на знакомых рыжеватых волосах.
– Привет. Куда ты запропала? Я минут сорок жду.
– Влад?! О боже мой…
Александра сползла по стеночке на грязный пол, закрыла ладонями лицо.
В два прыжка он оказался рядом, поднял рывком, прижал к себе:
– Что с тобой?
Громко хлопнула дверь, кто-то вбежал в подъезд и понесся наверх, перепрыгивая через ступеньки и не заметив Влада с Александрой.
Ростислав? Нет, незнакомый чернокудрый парень, навьюченный тремя сумками, из которых торчат водочные горлышки. Ого, где-то идет могучая гулянка.
Теснота в груди немного разошлась, Александра перевела взгляд на встревоженное лицо Влада и смогла улыбнуться:
– Здравствуй. Целый день тебя ищу, ищу…
– А я целый день тебе звоню, звоню, – отозвался он, виновато улыбаясь. – Не выдержал, пришел: думаю, вдруг что-то с телефоном? А тебя и правда дома нет. Где ж ты бродила в выходной?
– Говорю же, тебя искала.
Александра, вдруг страшно устав, склонила голову на его плечо. Рука Влада медленно скользнула по ее спине, потом стянула шапочку, взъерошила волосы на затылке. Пальцы проникли под воротник, погладили шею. У Александры по коже мурашки пошли от удовольствия. Она вздрогнула, ощущая, как живо, ожидающе забилось сердце. Влад с тяжелым вздохом склонился к ней. Александра покорно потянулась навстречу, опустила веки…
Их губы сошлись, сначала осторожно, как бы знакомясь, примеряясь. Пальцы Влада бродили по ее лицу, по горлу, осторожно расстегнули пуговицу пальто, легли на грудь. Александра вздрогнула, разомкнула рот, ощущая, как постепенно согреваются губы Влада, сначала показавшиеся ей холодными, будто замерзшими.
Руки его осмелели. Он то сжимал ей грудь, то касался ямочки на горле, и от этих прикосновений дрожь проходила по телу.
«Надо позвать его домой, – смутно проплыло в голове. – Пусть будет так, как он захочет, но я больше не могу быть одна! Мне так страшно!»
Кому она все это объясняет? У кого словно бы просит прощения?
– Сашенька, ну, всё… – бессвязно шептал Влад в ее приоткрытые, влажные губы. – Ах ты, милая моя… Всё… Сейчас…
Ба-бах! Дверь подъезда так шарахнула о косяк, что дом содрогнулся. Александра с ужасом отпрянула от Влада, уставилась в чужое веселое лицо, вдруг возникшее рядом.