Обнаженное прошлое
Шрифт:
Я закусила нижнюю губу. Да так, что боль привела в чувство.
– У нее нет братьев и сестер, – глухо сказала я.
В голове робко забрезжила мысль, что, может, есть контакты троюродного брата по материнской линии. Правда, мы давно не общались… очень давно.
Но сейчас и правда не время расклеиваться.
– Мы будем смотреть и у себя. Но, Анна Николаевна, с родственниками вариант намного вероятнее. Я не могу что-то гарантировать, хотя, сами понимаете, хочу. Очень хочу.
Из кабинета врача я выходила со звенящей головой
– Тетя Лара, смотрите, что я нарисовала, – теме временем заливалась хрустальным колокольчиком Даша. – Вот тут коты, целое семейство. А тут – сказочный город. Это нам Ирина Витальевна дала задание нарисовать, Олька и Танька обзавидуются. Они так замок никогда не нарисуют!
Я слушала, улыбалась и кивала. Лариска болтала с дочкой, а у меня внутри все будто заледенело. Только если раньше ледяное стекло было вокруг меня, то теперь появилось и внутри. Заменило сердце и заморозило все внутренности. И только и оставалось, что улыбаться.
Даша не должна нервничать.
– Ну, мы пойдем, – сказала Лариска, избавив меня от надобности принимать решение самой.
Я обняла дочь, поцеловала ее, мимолетом вдохнув сладкий цветочный запах, исходивший от волос. Горло снова сдавило.
Когда мы шли по коридорам, я старалась смотреть прямо, уговаривая себя еще чуть-чуть пройти, еще совсем немного продержаться.
И только когда мы оказались на улице, все же не выдержала и разрыдалась. Лариса сразу ошалела, замерла на месте. А потом кинулась ко мне и сгребла в охапку.
– Ань, ты чего? Аня!
Вразумительно ответить не получилось, некоторое время слезы просто лились потоком.
– Что он тебе сказал, а? – не успокаивалась подруга, утаскивая меня на ближайшую лавочку, находящуюся за высокими пихтами, которыми засадили дворик возле больницы. – Все плохо?
– Плохо, – всхлипнула я. – Очень плохо…
И принялась рассказывать, сама сбиваясь и путаясь в фактах.
Лариса слушала молча, чем вызвала мою искреннюю благодарность. Потом открыла сумочка и протянула мне бумажные платки.
– Так, выговориться тебе надо было, – твердо сказала она. – Но вот расклеиваться не вздумай. Ты сейчас нужна Дашке как никогда. Никого другого у тебя нет. Потому будем сами кумекать. Анька, давай-ка будем разыскивать этого твоего родственника. Главное – не сдаваться.
Домой я пришла вся разбитая и с больной головой. Лариса здорово поддержала меня, но нельзя было сваливать все проблемы на нее. Нужно самой.
Я быстро разделась и пошла в душ. Холодная вода немного помогла прийти в себя. Не зря закаляюсь уже полгода.
Удручало, что ни к кому из родственников дозвониться не получилось: в ухо летели длинные унылые гудки. Немного радовало – не сообщали, что абонент не обслуживается. Значит,
Немного воспрянув духом, я замоталась в полотенце и направилась на кухню. Желудок возвещал, что его пора кормить. Сделав на скорую руку яичницу с сыром, я поужинала. Намного легче не стало, но хоть что-то.
Снова взяла телефон и набрала номер далекого брата.
Гудки… Снова гудки…
Вздохнув, молча уставилась на экран. Нет, у меня все получится. Обязательно.
Палец бездумно ткнул в иконку браузера, и тут же открылось окошко интернета. Мне сообщали о каком-то празднике цветастым дудлом. Внизу выстроился список новостей: «Бузова ошарашила поклонников», «Галкин женился на молодой», «Данишевский попал в грандиозный скандал».
Я уже было пролистнула всю эту ерунду, как вдруг дошло: Данишевский. Это… Антон?
Закусив губу, отыскала нужную заметку. Так, где же она? Ага, вот!
«Известный режиссер Антон Данишевский поставил новую искрометную комедию “Люблю до смерти!”, которая начинается самым обычным скандалом в офисе. Главной героине приходится вытерпеть домогательства похотливого начальника и сбежать через окно. Назад она вернуться не может, и тут знакомится с харизматичным мужчиной…»
Я быстро прокрутила рассказ про сюжет, который мне был не нужен. И замерла, рассматривая фотографию.
Сердце пропустило удар. Тишина в квартире почему-то стала оглушающей. Даже звуки с улицы не доносились, хотя каждый вечер во двор высыпала детвора, которая шумела и галдела со всех сторон.
Антон Данишевский… Мой Антон, который десять лет назад сам отрекся от меня, бросив в одиночестве. Даже не попытался что-то объяснить. Просто исчез, оставив своим вещателем любимую мамочку.
Где-то внутри всколыхнулась обида, старая и горькая. Как ты мог… Я же тебя любила. Ты был первым моим мужчиной, первой любовью.
Я не хотела признаваться себе самой, но, вероятно, уже никого и никогда не буду любить так, как этого мерзавца. А он даже не изменился: не отрастил пивное брюшко, не осунулся, не полысел. Все так же полыхают синим пламенем глаза и улыбка вызывает дрожь. А еще возле него стоит какая-то роскошная баба с декольте. И улыбается так, мол, смотрите, сучки, это мой мужчина. Даже не смейте приближаться к нему!
Внутри вдруг все вспыхнуло от гнева. Ненавижу тебя, Данишевский… ненавижу!
Я с силой отшвырнула телефон, уронила голову на руки и заплакала.
…Плакать мне на следующий день пришлось не один раз. Каждая попытка дозвониться к родственникам становилась все нереальнее. Нервы натянулись, словно струны, вся работа пошла под откос. Даже начальница, увидев меня, только покачала головой и сказала идти домой.
Я сразу попыталась возразить, но потом поняла, что сегодня ни на что не способна. Поймав озабоченный взгляд Ларисы, только покачала головой, подхватила сумочку и, попрощавшись с девочками, выскочила из офиса.